Изображены Казанский собор (собор Казанской Божией Матери, 1801–1811, архитектор А. Н. Воронихин) и площадь перед ним в ее первоначальной планировке. У концов дуги колоннады – фигуры коленопреклоненных архангелов Гавриила и Михаила, выполненных по модели И. П. Мартоса во временном материале (гипс, выкрашенный под (бронзу) и простоявших 13 лет. В центре площади – деревянный обелиск, увенчанный крестом (просуществовал до 1826). На переднем плане – Екатерининский канал. Повторение-вариант в Екатерининском дворце в Царском Селе, повторение (копия) – во Всероссийском музее А. С. Пушкина. Елена Столбова // Санкт-Петербург: Портрет города и горожан. СПб, 2003. С. 120.

Работы Федора Алексеева привлекают внимание не только тем, что он воссоздает на холсте документально точные виды города и придает им эмоциональный, художественно-образный характер. Его произведения стали интереснейшим материалом в изучении истории и изменении архитектурного облика городов. Прекрасным примером этого является полотно "Вид Казанского собора в Петербурге", где изображен собор иконы Казанской Божьей матери (Казанский собор), сооруженный в 1811 году по проекту архитектора А. М. Воронихина на месте небольшой церкви. Обратите внимание: около собора отсутствуют привычные нам памятники Кутузову и Барклаю де Толли, зато имеется обелиск, просуществовавший до 1826 года.

«Вид Казанского собора в Петербурге» – пример нового подхода художника к изображению родного города. Мастера привлекает не величественность императорской столицы, а повседневное бытование. На фоне торжественно-монументального здания мастер изображает простую уличную жизнь: будки и ларьки, прачек, стирающих белье в Екатерининском канале (ныне канал Грибоедова), лодки, въезжающие под арку моста, прохожих на его ступенях. В отличие от ранних работ, где фигурки людей лишь только оживляли пейзаж, здесь они имеют самостоятельное значение. Сгруппированные в затейливые жанровые сцены, они живут, действуют, помогая зрителю лучше понять образ Петербурга. Художник смотрит на город глазами постоянного жителя, а не стороннего наблюдателя; он дорог для него и привычен в своей красоте.