Образ матери, материнской любви в житейском его отображении в искусстве, соединяется в его представлении с христианским символом материнства — образом Богородицы, свидетельствуя о единстве всего происходящего вокруг нас. Взору Петрова-Водкина открывается вечность в единичном явлении. <...> Заметный с первого взгляда «иконописный» характер образов, созданных Петровым-Водкиным, в особенности в предреволюционный период творчества, далек от поверхностной стилизации. По словам Михаила Владимировича Алпатова, «…он понимал самую суть, он шел не от приема <…> а от какого-то взгляда на мир, на человека»*. Ольга Мусакова. Мгновения вечности // Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. СПб. 2018. С. 10.

 * ОР ГРМ, ф. 100, ед. хр. 323. Центральный дом литераторов. Москва. Стенограмма заседания, посвященного заслуженному деятелю искусств РСФСР, профессору Кузьме Сергеевичу Петрову-Водкину. 15 апреля 1965 года. С. 4.

 <...> очевидную «приземленность» при видимом сходстве с каноническим изображением Богородицы можно усмотреть в знаменитом полотне «1918 год в Петрограде» («Петроградская мадонна», 1920). Образное решение картины предполагает множество прочтений, подлинный смысл ее зашифрован, и его можно понять, лишь проникнув во внутренний мир Кузьмы Петрова-Водкина, где параллельно с творчеством художник переживал голод, неожиданный арест (1919), а примирила его с реальностью поездка с учениками в Новгород (1920). Ольга Мусакова. Мгновения вечности // Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. СПб. 2018. С. 11.

В картине «1918 год в Петрограде» образ «русской Богоматери» перестает быть вневременным и впервые сопоставляется с событиями современности, затронувшими и самого Петрова-Водкина. Однако, это не столько изображение увиденного, сколько размышление о происходящих событиях, осознание их в масштабе мировой истории.

Молодая мать с ребенком на руках стоит на балконе. Ее крупно взятая на первом плане фигура выразительным силуэтом прочитывается на фоне отодвинутых в глубину эпизодов жизни города, жизни странной, почти фантастической. Представительница мира, изображенного за ее спиной, она в то же время как бы заслоняет собой младенца от грозящих извне бед. Вознесенность матери над суетой и злобой дня, монументальный масштаб ее фигуры, архаическая простота форм и локальных цветов столь явно соотносятся с образом Богородицы, что не случайно сам Петров-Водкин назвал героиню в письме к жене «Мадонной Петрограда».