2 июня в рамках мероприятий «Монс – культурная столица Европы» состоялся вернисаж калининградских художников Юрия Васильева и Евгения Уманского. Видеоинсталляция под названием «Щель, в которую видны ледяные поля» («a gap to observe ice fields»), разместившаяся в здании бывшей церкви XVIII века, на архитектурном факультете университета Монса, входит в цикл выставок «Близкий незнакомец». Евгений Уманский, куратор выставки, рассказал Русскому Центру и филиалу Русского Музея об участии в проекте и о современном искусстве в России.

Русский Центр: Расскажите, с чего всё началось.

Евгений Уманский: В 2013 году нам поступило предложение поучаствовать в проекте «Монс – культурная столица Европы». Для нас это не первое участие в подобных проектах, что разумеется очень хорошо, так как географически Калининград – европейская территория. Существует статистика, согласно которой 80% калининградцев побывали в странах Евросоюза, но всего 20% из них были в российской столице и регионах. Эта оторванность, анклавность калининградской области от России безусловно накладывает свой отпечаток. Поэтому, считаю что мы должны принимать участие в подобных проектах, и с удовольствием это делаем.

РЦ: Как современное русское искусство воспринимается за границей?

ЕУ: Каждая страна, в силу своего исторического и политического бэкграунда, воспринимает это искусство по-разному. Конечно, сейчас в близких к российской территории странах, Польше, Литве, Грузии, Россия – это агрессор, и вопрос даже не обсуждается. Именно в этом контексте они начинают воспринимать произведения, которые мы привозим из России. Но нельзя видеть искусство, которое мы пытаемся представить в европейских странах, исключительно как заказ Кремля. Во-первых, как куратор я бы этого не допустил, а во-вторых я работаю с художниками – и Юрий Васильев один из них, – у которых отстранённое художественное высказывание. Я считаю, что художник всегда должен быть свободным.

Для участия в мероприятиях Монса мы предоставили большой спектр проектов, был выбран этот. Мы честно отработали и привезли сюда искусство, которое независимо, не привязано ни к Кремлю, ни к Брюсселю. В этом честность, правота современного искусства.

РЦ: Есть ли у калининградского искусства характерные черты, делающие его специфическим?

ЕУ: Это вопрос многократно задаваемый. Многие пытаются узнать, чем же мы в искусстве отличаемся от других. Я в первую очередь хочу сказать, что искусство интернационально. Актуальное искусство в Берлине, Париже, Нью-Йорке, Москве пересекается в своих глобальных вопросах. Понятие «современный художник» стало мировым. Другое дело, что не то что Калининград, сама Россия является провинцией современного искусства. Тенденции, развивающиеся в Европе, докатываются до России спустя время. Это всегда было связано с некой, как мне кажется, российской заторможенностью. В этом смысле проект «A gap to observe ice fields» интересен, поскольку в представленных Юрием визуальных образах есть определённая дистанция от реальности. Художник очень четко выразил здесь традиционную российскую дистантность по отношению к происходящему вокруг. Это странно, так как мы живём в век технологий, широкой и мгновенной доступности информации, но при этом всё равно пытаемся выстроить этот барьер, быть другими, не такими как все.

Вернёмся к особенностям калининградского искусства. У нас в России принято, что всё происходит в Москве. Москва – это такая центростремительная сила, даже Санкт-Петербург, который называют культурной столицей России, в современном искусстве является периферией. Здесь надо отдать должное калининградцам, которые из-за своей же анклавности выглядят по-другому. На данный момент я курирую проект «Made in Kaliningrad. Современное искусство Калининграда». Сейчас он находится в выставочном центре Батуми, в Грузии. Впечатление зрителей мне очень интересно: они говорят, что хотя мы и из России, Калининград – это не Москва. Сами пытаются отделить нас от Москвы.

РЦ: С какими трудностями сталкиваются современные художники в России?

ЕУ: Главная проблема в том, что современное искусство, к сожалению, требует больших бюджетов. По нашим подсчетам данная видеоинсталляция обошлась европейским организаторам в 10 000 евро. Это значительная сумма. Искусство начинает работать, если вкладывать деньги в его репрезентацию. В России же сейчас кризис, денег на культуру выделяется меньше, гораздо меньше, чем раньше. А, допустим, на вооружение – больше. Это реальность, нечего лукавить.

РЦ: Как вы оцениваете нынешнее состояние современного искусства в России?

ЕУ: Наконец-то стали появляться в России школы молодых художников. Этого ничего не было. У нас огромные проблемы с образованием в области современной культуры вообще, не только художников, но и дизайнеров, фэшн-дизайнеров, декораторов, архитекторов, которые бы мыслили по-другому. В Монсе, например, совсем небольшом по российским меркам городе, несколько арт колледжей и институтов. В Калининграде, который в пять раз больше Монса, нет ни одного. Чтобы как-то решить эту задачу, в нашем Центре мы постоянно проводим воркшопы, мастер-классы и привлекаем к участию в них культуртрегеров из Европы, даже из Москвы и Санкт-Петербурга, с целью представить другое видение того, что происходит. Необходимо породить людей в состоянии продуцировать независимое, не связанное с политическим заказом современное искусство. Таким образом через искусство мы стремимся к свободному мышлению, к свободному высказыванию своего собственного я, это важно.

РЦ: Назовите наиболее ярких представителей современного русского искусства сегодня.

ЕУ: Имён огромное количество. Молодёж очень активно подтягивается. Можно назвать Сергея Браткова, Германа Виноградова, пару художников Дубосарский–Виноградов, Олега Кулика…

Евгений Уманский – художник, куратор, арт-директор Калининградского филиала Государственного центра современного искусства.

Юрий Васильев – художник Калининградского филиала Государственного центра современного искусства