В картине «Боярыня Морозова» (1887, Третьяковская галерея), ставшей одной из вершин творчества Сурикова, звучит тема трагедии яркой, незаурядной личности. В этом полотне обнаружилось представление художника об идеальном историческом герое как о человеке глубокой веры, железной воли, высокой жертвенности и огромной внутренней свободы. В боярыне Феодосии Морозовой, виднейшей деятельнице русского раскола и сподвижнице легендарного протопопа Аввакума – главного идеолога старообрядчества, Суриков увидел образец подлинного героизма, главный и единственный источник которого – вера в правоту своих убеждений и святость своего дела. Сама тема старообрядчества, являвшегося в XIX веке осколком старины, как бы позволяла художнику заглянуть глубже в историю Отечества.
В сюжетную основу картины Суриков положил эпизод, когда боярыню везут по улицам Москвы в ссылку и заточение, где она примет мученическую смерть. Художник шел по пути создания «хорового» произведения, отмеченного полифонией разнообразных и выразительных характеров. Среднюю часть полотна занимают простые деревянные сани с опальной боярыней, которую провожает высыпавший на заснеженную московскую улицу пестрый люд. Придав положению саней диагональное направление, Суриков привнес в композицию динамику движения, усиленную живой, шевелящейся, наполненной эмоциями толпой.
Работая над картиной, художник исполнил десятки этюдов, добиваясь особой выразительности каждого персонажа. Многие из этих этюдов являют собой точные обобщения, каждое из которых емко и колоритно очерчивает целое явление русской исторической жизни. Но самой большой удачей Сурикова оказалась сама боярыня Морозова – неукротимая, бесстрашная, способная воодушевить толпу и повести за собой.
Яркая палитра «Боярыни Морозовой», созвучная красоте древнерусской архитектуры и узорочью расшитых одежд, пронизана пленэрной свежестью морозного утра, тончайшими цветовыми рефлексами. Их игра, заметная, прежде всего, на изображении снежного покрова, сближает Сурикова с импрессионистами. Русский художник наслаждается красотой каждой, даже второстепенной детали. Колористическая концепция картины, тесно связанная с ее идейным замыслом, родилась из случайного впечатления. Сам Суриков об этом рассказывал так: «Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила, черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом боярыню Морозову написал». Таким образом, правда суриковских произведений возникала из достоверности переживаний окружающей жизни, из способности художника увидеть прошлое в настоящем – и наоборот.