Уже в ранней живописи Фалька сложился его дар замечательного «цветовика». Стараясь обобщить форму и вылепить массу цветом, он впитывает актуальные для времени уроки живописи П. Сезанна. Подобно товарищам, использует некоторые приемы "вывесочного" примитива, утяжеляющие, уплотняющие объем. «В этот период я любил яркие, контрастные сочетания, обобщенные выразительные контуры, даже подчеркивал их темной краской», – писал он впоследствии. Драматургия цвета всецело доминирует и в его кубистических полотнах. Одинаково успешно выступал в разных жанрах (портрет, пейзаж, натюрморт), а также в театре – оформил в Государственном еврейском театре спектакли «Ночь на Старом рынке» И. Л. Перетца (1922–1925) и «Путешествие Вениамина III» (1927) М. Мойхер-Сфорима. Постепенно, на протяжении 1920-х, живопись Фалька становится сложнее и тоньше. Со временем все большую роль в его полотнах получает эффект красочного мерцания, проступающего изнутри затененной формы. В 1928 получил командировку во Францию – «для изучения классического наследия». В парижских холстах продолжают развиваться те качества, которые ясно наметились уже в Москве: замкнутость, камерность, богатство и тонкость цветовых отношений.  Интимностью, мягкой лирикой проникнуты и портретные работы, особенно женские. Вернулся в Москву к началу 1938. Вплоть до 1940-х много сил отдавал преподаванию: во Вхутемасе – Высших художественно-технических мастерских – и других институтах. Годы войны провел в Средней Азии, природа и архитектура которой дали в его творчестве новую яркую вспышку богатой и сложной красочности. В послевоенные годы, фактически отторгнутый официальным искусством, продолжает работать в своей мансарде в центре Москвы, пишет строгие, сосредоточенные портреты и натюрморты с немногими предметами, погруженными в сумрачное пространство. Стал, по сути, одним из предтеч «неофициального искусства» и вдохновителем тихой художественной оппозиции; «вечера у Фалька» вписались в летопись «оттепельной» Москвы немаловажной строкой.