Царь Федор Иоаннович (1557–1598), прозванный Блаженным, последний правитель из рода Рюриковичей, второй сын Ивана IV от первой жены Анастасии Романовны. Правил в 1584–1598 годах. В его царствование была окончательно присоединена Сибирь, издан новый Судебник (1589) и учреждено русское патриаршество (1589). В 1590-е годы в ходе очередной войны со Швецией удалось отвоевать часть территорий, утраченных в ходе Ливонской войны. В правление Федора Иоанновича обострилась внутриполитическая борьба из-за возвышения при дворе Бориса Годунова, на дочери которого царь был женат. Трагическая смерть в 1591 году царевича Дмитрия — третьего сына Ивана IV от брака с Марией Нагой — была интерпретирована народной молвой как убийство, совершенное по наущению Бориса Годунова с целью расчистить себе путь к трону. Это событие, по сути, положило начало Смутному времени и вызвало появление «лжедмитриев». Царевич Дмитрий в 1606 году был канонизирован в лике благоверного. Виктория Борисенко, Александра Васильева, Павел Климов. Электронный каталог «Герои и злодеи русской истории». СПб, 2010. С. 119.

В Московской Руси парсуна изначально зародилась как царский портрет, причем портрет особого назначения – посмертный, связанный с надгробными комплексами царских захоронений Архангельского и Успенского соборов. Поскольку надгробные изображения царей долгое время находились «при гробех» – в надгробных иконостасах, позднее в ризницах московских соборов, впоследствии они по большей части оказались в музеях Москвы. В собрании Русского музея также представлен подобный памятник – образ государя Федора Иоанновича. Его создатель явно ориентировался на более раннее произведение, ныне хранящееся в Историческом музее. Характерная посадка головы, рисунок черт лица, волос, детали одеяний, в изображении которых использованы цветные лаки, очень близки. Парсуна исполнена темперой по левкасу, на деревянной основе. При этом иконный щит сделан гладким, без ковчега, что свойственно иконным доскам самого конца XVII и XVIII столетий. По-видимому, временем рубежа столетий и следует датировать парсуну царя Федора Иоанновича из Русского музея, несмотря на то что в ней есть такая архаическая для этого периода черта, как нимб вокруг головы государя, будто возвращающая произведение в иную историческую эпоху. Изображение царской персоны, да еще исполненное на иконной доске и в иконописной технике, обретало сакральный характер, соответствующий идее «богоданности» и царской власти, и самого царя, которого в XVII веке воспринимали как «образ и подобие одушевленное вышнего Бога»*. Сакрализация царского портрета посредством включения его в комплекс надгробного иконостаса в определенной степени оправдывала это новшество, делала возможным его усвоение в рамках средневековой традиции, хотя объективно оно способствовало ее трансформации и в конечном счете разрушению. И. В. Сосновцева // Осень русского Средневековья. СПб. 2018. С. 9.

* Бусева-Давыдова И. Л. Культура и искусство в эпоху перемен. Россия семнадцатого столетия. М., 2008. С. 207-208.