Сюжет и характер изображения основаны на тексте подробного евангельского рассказа (Ин 11: 1—45) — единственного, повествующего о воскрешении Христом умершего Лазаря из Вифании. На иконе представлен тот момент чуда, когда по повелению Иисуса „...вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами; ...и многие из иудеев... видевших, что сотворил Христос, уверовали в него“. Иконография сцены восходит к византийской схеме палеологовского времени с большим числом апостолов и иудеев, припавшими к ногам Христа Марфой и Марией, слугами, поднимающими плиту от гроба и развязывающими погребальные пелены Лазаря. Однако эта схема существенно трансформирована: группа иудеев изображена слева за Христом, заняв традиционное место апостолов, а они изображены в центре, развернувшись к учителю и образовав вместе с ним единый композиционный центр. Этот совершенно не типичный для Новгорода извод сложился в московском искусстве начала XV века и впервые появился в праздничной иконе Благовещенского иконостаса. Он же повторен в Троицком иконостасе (1425—1427) и лишь к концу столетия проник в новгородскую живопись, где известен по праздничной иконе из Гостинополья. Переосмысление сцены привело к существенным изменениям ее символического содержания. Повернувшись спиной к воскрешенному Лазарю, апостолы не следуют за Христом, но с немым благоговением обращены к учителю, образуя с ним обобщенную единым контуром группу единомышленников, духовно прозревших настолько, что им незачем видеть чудо глазами.

Икона принадлежит кисти работавшего в Кирилло-Белозерском монастыре новгородского художника. Все написанные им для иконостаса праздники, в том числе и „Воскрешение Лазаря“, отличает плотная и насыщенная композиция, заполняющая все поле средника. Энергично взметнувшиеся вверх горки, испещренные острыми лещадками и резкими пробелами, контрастный интенсивный колорит, в котором преобладают красные и лиловые оттенки, пастозно положенные пигменты, многослойное личное письмо, действительно, близки традициям новгородской живописи. Характерны для времени архиепископа Геннадия и деятельности его художественной мастерской энергичные позы, тяжелые спадающие драпировки, неожиданные развороты фигур, „рельефность“ живописной фактуры, что позволяет рассматривать мастера „Воскрешения Лазаря“ как одного из последователей официального новгородского стиля. И.А.Шалина // Дионисий в Русском музее. СПб. 2002. С. 103.

Это событие описано только в Евангелии от Иоанна.
„Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий. <…> Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи, уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня; Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет“. Ин. 11, 38–44. Иисус Христос. СПб, 2000. С. 145.