Работа (…) изображает людей, с которыми Диллон связывали узы многолетней дружбы. В среде художников это произведение имело особый резонанс. Приведем едва ли не самый подробный отклик, появившийся в связи с посмертной выставкой К. Я. Крыжицкого: «Скульптор Мария Диллон выставила здесь же небольшую композицию в глине «Крыжицкий и Ционглинский». В группе много хорошо наблюденной правды, жизни и движения. Оба художника метко схвачены, каждый в своей характерности. Столкнулись два разных человека, разных темперамента, два разных живописца, что, однако, не мешало их близкой приязни. Ционглинский, привскочив и схватив Крыжицкого за руку, горячо и страстно убеждает его в чем-то, видимо, желает обратить его в свою веру с ее порывистым и горячим импрессионизмом. Но Крыжицкий, спокойный объективист, плохо поддается внушению. Выражение лица его, худощавого, с остренькой бородкой, ‒ полу недоверчивое, полу недоумевающее. Так и чудится, он должен сказать сейчас: ‒ Ладно, мой дорогой Янек, впечатление – впечатлением, момент ‒ моментом, а все-таки березу надо так рисовать, чтоб это была береза, и ради настроения я не поступлюсь породой деревьев…». В заключении автор заметки сокрушался о том, что «внезапная кончина Крыжицкого нарушила сеансы, и фигуру его Диллон лепила уже по памяти. Сиротливо позировал один Ционглинский. И чтоб дать движение своей фигуре и чтоб была правда, он вместо руки Крыжицкого держал какую-то коробочку. Вместо дружеской руки – какую-то коробочку… Какой ужас!».

Не удивительно, что именно Диллон вдова Крыжицкого заказала надгробный памятник. Освященный 21 ноября 1912 года, он стал одним из самых значимых творений скульптора в этой области. При работе над монументальной статуей художника, безусловно, помог и недавно сделанный с натуры «двойной» портрет.

Елена Карпова. Художник-скульптор Мария Диллон // Мария Диллон. СПб, 2009. С. 24.