Не так давно в Русском музее окончилась выставка к юбилею Верещагина. А мы хотели в свою очередь поделиться историей о картине "Мыс Фиолент близ Севастополя" из коллекции Нижнетагильского музея изобразительных искусств.

Верещагин «…всю жизнь любил солнце и хотел писать солнце…», вспоминал сын художника. Будучи прекрасным пейзажистом, он, побывав на войне, стал реже обращаться к изображению природы, что делал в основном  во время немногочисленных поездок на юг. «Призрак войны все еще заставляет меня изображать войну, и если мне хочется писать солнце, то я должен красть время у самого себя, как это делает школьник, когда его тянет на волю, к природе» -  писал он. Именно таким временем «отдохновения и вдохновения» стало для художника полуторамесячное пребывание в Крыму, где и было создано полотно «Мыс Фиолент близ Севастополя». Летом 1897 года «утомленный многочисленными хлопотами по выставкам и работой в мастерской» Верещагин с семьей снял дачу неподалеку от Севастополя в окрестностях Георгиевского монастыря. Ежедневно вставая и начиная работать в шесть часов утра, мастер с увлечением изображал красочную, звонкую природу побережья. С террасы дачи он писал этюды, три из которых отличались «особенной завершенностью и проработанностью». Среди – них вид, написанный «с позиции несколько выше по склону от дачи в направлении на запад», где «скалистый берег тянулся легкой дугой и заканчивался выступающим далеко в море мысом Фиолент».  

«Мыс Фиолент близ Севастополя», долгое время значившийся в собрании музея просто как пейзаж, поражает сочностью красок, прозрачностью и яркостью солнечного освещения, отточенной достоверностью и проработанностью изображения. Художник точно фиксирует окружающее пространство: раскаленные под жгучим солнцем скалы, взбегающие по склону деревья, сияющее небо и ласковую лазурь моря, с легкой морщинкой набегающей волны и почти призрачным дымком парохода. Шероховатой осязаемости красно-коричневых скал, написанных точно положенным мазком, противопоставлена гладь морской поверхности. Пульсирующее пространство и звенящий от сочных красок воздух подчеркивают, что Верещагин уделял внимание передаче световоздушной среды. За достоверностью не теряется главное: в величественном образе Верещагин, тонко чувствовавший неповторимость природного мотива, передал момент сопричастности с вечностью, создав эпическое по звучанию полотно.

Ксения Баданина, филолог