«На обе эти работы,— вспоминала Татьяна Глебова,— он согласился и их осуществил ради утверждения истинности своего метода в искусстве. Этими двумя выступлениями он пытался показать, что его учение необходимо не только ему как личности, но и всем, кто хочет и может у него учиться» (Цит. по: Ковтун Е. Ф. Графическая «Калевала» // Советская графика. М.: Советский художник, 1985. Вып. 9. С. 261). (Глебова пишет о выставке в Доме печати и об издании «Калевалы».)

На титульном листе книги приводится список из 13 художников, участвовавших в ее оформлении. Всей работой руководил Филонов. В его дневниках день за днем описаны этапы работы над книгой. Он отмечает начало работы не только датой записи: 30 ноября 1931 года, но и точным часом: «т.т. Бабкин и Ковязин из изд-ва „Академия“ пришли ко мне в 5 ч. и предложили иллюстрировать „Калевалу“» Филонов Павел. Дневники / Коммент. Г. Марушиной. СПб: «Азбука», 2001. С. 121). 4 апреля 1932 года Филонов записывает: «Так мы закончили и сдали все работы „Калевалы“» (Там же. С. 141). Но потребовались еще переделки, дополнения и исправления, которые были закончены 3 октября 1932 года. 22 ноября 1933 года Филонов подписал в типографии «Светоч» пробный экземпляр книги.

По заказу издательства художникам нужно было сделать 11 страничных иллюстраций и 52 заставки. Заставки, как и иллюстрации, представляли собой сложно построенные композиции и, расположенные по вертикали, занимали почти четверть страницы. Людмила Вострецова. Мастера аналитического искусства // Школа Филонова. СПб. 2023. С. 16.

Работы не подписывались художниками — это было принципиально важно для Филонова и его учеников. Важно было продемонстрировать не индивидуальность каждого, а единство творческого метода — аналитического искусства. <...>

Не все рисунки принимались беспрекословно. Иван Майский, полпред СССР в Финляндии, инициатор заказа филоновской школе, с особым вниманием следил за работой художников. «Для него было важно с культурно-политической точки зрения, что по „Калевале“ в СССР могут судить о финском народе ведь в „Калевале“ нашли отражение как угрюмая природа финского севера, так и различные события — социального и политического порядка на протяжении тысячелетнего развития финского племени» (Сойни Е. Г. Финляндия в литературном и художественном наследии русского авангарда. М.: Наука, 2009. С. 77).

Сложному алогичному миру мифа как нельзя лучше соответствовал метод аналитического искусства, передающего не столько последовательность событий, сколько их внутренние взаимосвязи. Там же. С. 17.

Евгений Ковтун, отмечая своеобразие оформления «Калевалы» филоновцами, пишет: «Это поэтическая адекватность эпоса и рисунков. „Калевала“ как поэтический метод, как способ образного мышления оказалась родственна методу аналитического искусства с его алогизмом, сдвигом пространственно-временных связей, взаимопроникновением предметов, нарушающим привычные отношения» (Ковтун Е. Ф. Графическая «Калевала» // Советская графика. М.: Советский художник, 1985. Вып. 9. С. 266). Эту особенность не смогли повторить никакие последующие иллюстраторы «Калевалы». Работа над иллюстрациями к «Калевале» была последней крупной совместной работой учеников Филонова. Они продемонстрировали единство не только пластического метода, но и единство духовного мироощущения, приводящее к успеху коллективной работы. Там же. С. 19.