В 1797 году Делабарт получил заказ на исполнение шести полотен: двух панорамных видов Москвы и четырех картин, относящихся к поездкам Павла по московским окрестностям. Поездки эти не входили в официальную программу коронационных торжеств и носили в значительной степени личный характер. Делабарту было поручено исполнить виды, связанные с посещением Коломенского, Троице-Сергиевой лавры и Останкина.

Две последние картины, написанные для Павла, составляют своего рода диптих: они запечатлели атмосферу встречи с двумя душевно близкими ему людьми – наставником детских лет митрополитом Платоном («Вид Вифании с изображением митрополита Платона, окруженного братией его») и другом детства графом Николаем Шереметевым («Вид с балкона Останкинского дворца под Москвой»).

Задачу, которую решал в первом полотне Делабарт, точнее всего видеть в стремлении передать умиротворенно светлую атмосферу того мира, который был создан митрополитом Платоном в своей резиденции. Она строилась им в 1783–1787 годах в трех верстах от лавры, при устье речки Кончуры и замышлялась как обитель для уединения, в которой он желал, «приближаясь к старости, отказаться от оной и уединиться в ту пустынь, и там окончить последние свои годы в тишине». Полностью отстроенная, она не была самостоятельной обителью, но имела значение пустыни и кладбища (отчего называлась Вифанией) и принадлежала лавре. Так продолжалось до 1797 года, когда посетивший Вифанию Павел I повелел возвести ее на степень второклассного монастыря и учредить при ней семинарию. Сооружение ее началось в том же году. Место для строительства было выбрано самим Платоном, который в конечном счете принял на себя и обязанности архитектора. Местоположением и масштабом его семинария более походила на замок: мощный четырехугольник с обширным внутренним двором и башнями по углам, она была обращена главным фасадом к пруду, а задним – ко рву с подъемным мостом.

К 1798 году, когда была написана картина, здание семинарии еще не достроено, но его архитектурный облик вполне узнаваем: возведены левая угловая башня и центральная часть фасада, где двумя годами позже разместится главная «авдитория» богословского класса, украшенная «лепною работою, бюстами и барельефами» и имеющая на хорах орган. Выбор «пункта обзора», как всегда у Делабарта, обдуманно точен. Существенно, что за пределами картины остается сам Спасо-Вифаниевский монастырь – Делабарт пишет обновленную Вифанию, обратившуюся в «младой Парнас».

Платон изображен гуляющим в роще, по преданию посаженной им самим, в окружении группы монахов, по-видимому будущих учителей семинарии. При миниатюрности и беглости письма в его фигуре выразительно переданы и «скороватая» походка, и оживленная жестикуляция, и та склонность и умение вести «разговор приятный», которые, по собственному его признанию, делали «до него доступ всем ни мало не затруднительный». Это мир, не отгороженный монастырскими стенами: в него допущены и молодые крестьянки, пришедшие из ближнего села подивиться на строящийся замок, и прогуливающаяся по берегу пруда благородная публика, и веселящаяся у стен семинарии молодежь. Не бежать от мира, но предаться ему – возможно, в этом состоит то духовное наставление, которое Платон желал бы дать своему державному питомцу и которое оказалось чутко угадано и тонко передано художником.

Серия картин Делабарта привлекла внимание уроженца Швейцарии, ставшего в Москве купцом 1-й гильдии, Иоганна Вальзера (1739–1803). Он начал подготовку к изданию гравюр с московских видов, для чего были использованы акварельные варианты сюжетов. Первые гравюры исполнялись в Петербурге в 1795–1796 годах, и имеют в подписи посвящение императрице Екатерине. Последующие гравюры, имеющие посвящение уже императору Павлу, делались в Швейцарии и Германии. В Херизау Вальзер основал художественную мастерскую и пригласил к участию в ней нескольких известных граверов. Уже в 1797 году работа шла полным ходом. Вся серия была гравирована в двух вариантах – резцом и в технике офорта с раскраской от руки. Окончательно оформлены гравюры были к 1801 году, и поднесены уже следующему императору, Александру I. Гравюры были широко распространены в Европе, использовались в качестве архитектурного фона художниками, никогда не бывавшими в Москве.