Работы Игоря Шелковского сохраняют конкретный прообраз, будь то цветы, фигура или план местности, но сводят его к отвлеченным, типологическим характеристикам. Художник закрепляет в объекте саму процедуру абстрагирования, в результате которой ландшафтный вид с высоты птичьего полета превращается в сложно устроенную беспредметную композицию из цилиндров и прямоугольников, а букет — в сквозную решетчатую конструкцию. Ирина Карасик. Абстрактный объект // Ассамбляж, объект, инсталляция. СПб, 2024. С. 74.

К созданию абстрактно-геометрических пространственных композиций Игорь Шелковский обратился в конце 1960-х на волне общего для тех лет увлечения искусством русского авангарда.

Его сложные и изысканные конструкции родились не без влияния татлинских контррельефов и архитектонов Малевича. В них также ощутимо знакомство с объемной геометрией западных мастеров. Однако Шелковскому удалось найти свой путь, обрести собственный, индивидуальный, отчетливо узнаваемый почерк.

Рельефы и объекты Шелковского — причудливые, многодетальные, решетчатые структуры. Несмотря на всю регулярность и геометрическую упорядоченность, композиции Шелковского своим рождением обязаны не технике, а скорее природе. Эти структуры иногда напоминают модели химических соединений, подчас походят на какие-то продолжающие развиваться биоморфные существа, временами вызывают ассоциации с генной инженерией или, как в данном случае, стимулируют воспоминания об архитектурно-ландшафтных видах с высоты птичьего полета. Русский музей. От иконы до современности. СПб, 2015. С. 370.