Одной из самых интересных и самобытных фигур в советском модернизме двадцатых-тридцатых годов был Борис Александрович Голополосов. Его творчество всегда отличало высокое живописное мастерство и яркая индивидуальность. 

Как и у экспрессионистов, главным инструментом художественной выразительности для Голополосова был цвет. Колорит его живописных работ всегда узнаваем и решается нехарактерными цветовыми сочетаниями. В своей палитре он использует смелые цветовые контрасты, создающие эмоциональное напряжение и придающие картине внутреннюю энергию, но, несмотря на экспрессивный накал, его картины всегда остаются светоносными и гармоничными.

Темы произведений художника в большинстве своем социальны и отражают заказ того времени. Но они лишены присущего советскому искусству героического пафоса. Его герои – рыбаки, моряки, строители, простые люди – носители обычных человеческих эмоций, вызывают сочувствие и сопереживание.

Художник сам был полноценным персонажем своих картин, в полном смысле слова автобиографических. Автор тематических и жанрово-бытовых картин, он был мощным фиксатором и выразителем эпохи. Картина «У мавзолея Ленина (Траурный день памяти Ленина)» 1926 года, посвящена второй годовщине со дня смерти Владимира Ильича, отмечавшейся в стране 21 января 1926 года. Само название «Траурный день» уже задает полотну трагическое звучание, которое художник передает за счет свойственной ему экспрессивной манере. Картина вызывает смешанное чувство тревоги и торжественности.

Все полотно проникнуто непрерывным действием. Действие здесь не только в цвете, но и в каждой детали: многочисленные персонажи – участники митинга – тоже находятся в движении. Об этом говорит положение их ног и рук, даже поворот головы рабочих, стоящих в первом ряду у нижней кромки холста. Задают динамику и виднеющиеся повсюду яркие треугольники знамен, направленные в стороны под разными углами. И даже краснокирпичный цвет кремлевской стены чем-то напоминает движущиеся языки пламени.

Динамична здесь и сама композиция. Голополосов как будто выхватывает кадр из движущегося потока, потому оказываются обрезанными и Спасская башня Московского Кремля, и часть его стены, и участники военного оркестра, и простые зрители на первом плане, среди которых, по всей видимости, находимся и мы, и сам художник. Даже группа из трех рабочих со знаменами, прописанная наиболее четко, и само деревянное здание Мавзолея оказываются не в центре полотна, а в его левой части, создавая иллюзию того, что поток людей движется, оставляя позади те или иные объекты.

Художник сознательно не делает акцент на психологическом состоянии своих героев. Рассмотреть эмоции кого-либо из участников траурной процессии невозможно. Неслучайно у персонажей, расположенных к нам ближе других, мы видим лишь затылки и спины, а не лица. Все чувства и эмоции очень точно и явно мастер передает через композицию, колорит, ритм, ракурс, движение. Напряжением, тяжелыми и гнетущими мыслями проникнута каждая деталь полотна. Кажется, еще мгновение, и оркестровые трубы донесут до нас печальные звуки траурного марша.

Борис Голополосов был непосредственным участником событий, которые стали основой для многих его сюжетов. «Полстраны объездил, исходил пешком – охотился, не раз плавал матросом на Каспии. И писал не иначе как от первого лица. Он сам – один из персонажей своих картин, автобиографичных в прямом смысле слова», – писала о нем известная исследовательница Ольга Ройтенберг.