Стакан принадлежит к серии изделий «даровитого» серебряника Григория Иванова Новгородца, как его именовали в 1660–1670-е годы. Первый стакан был создан в бытность Питирима новгородским митрополитом (между 1664 и 1672). Три остальных, в том числе хранящийся в ГРМ, — во время его служения патриархом Московским и всея Руси, в 1672 и 1673 годах, «по обрасцу против прежнего стокана…», который «новгородец Григорий серебряник… прислал зделавпреж сего святейшего патриарха в келью» (Постникова-Лосева, 1968. С. 326). Об этом говорит исполненная вязью резьбой по венцу пространная надпись: Стакан великого господина святейшего Питирима патриарха московского и всея Руси сделан в лето 7181 (1672) года сентября в 1 день.

Большой, расширяющийся раструбом кверху стакан на высоком поддоне опирается на три ножки в виде литых фигурок сидящих львов. Покрытый гравировкой по золоченому серебру и чернью на фоне сосуд поражает виртуозностью исполнения и сказочной красотой. Изображения расположены в три яруса. В верхнем под строкой надписи награвированы спускающиеся вниз крупные и мелкие сердцевидные фигуры с головками херувимов и поднимающимся, как из вазы, цветком. В обрамлении свитых спиралью и завивающихся лент они покрывают стакан, как ковровый узор. В среднем ярусе — крупные экзотические птицы на высоких голенастых ногах, с изогнутыми шеями и длинными клювами. Рядом ниже между сердцевидными орнаментами награвированы мелкие фигурки преследующих друг друга домашних животных и лесных зверей: собаки и зайца, ягненка и собаки (волка?), медведя и ежа. В нижнем ярусе, на поддоне, представлены сцены с библейскими сюжетами: Далила, обрезающая волосы спящему Самсону, Самсон, разрывающий пасть льву, и охотник, стреляющий из лука в сидящую на дереве птицу. Вдоль нижнего контура поддона резьбой исполнены три пары крупных плывущих рыб. При обильном, многообразном декоре ювелир достиг цельности композиции и гармоничного единства в соотношении фона и орнамента, сюжетных сцен и отдельных фигур. В закрученных спиралью лентах, их свисающих концах и фигурках бегущих зверей, в хаотичных складках одеяний библейских персонажей, в пестром, словно мерцающем оперении птиц — элементы пышного, динамичного орнамента, восходящего к искусству барокко. Но он уравновешен симметрично построенной композицией.

Стакан Григория Новгородца многими незримыми нитями связан с культурой европейских мастеров. Сам принцип расположения орнаментальных спусков в виде растений и лент вдоль венца сосуда встречается уже на немецких кубках последней трети XVI века (Декоративно-прикладное искусство, 2008. С. 21. Ил. 10). Форма стакана и серебряная витая «веревочка» с головкой херувима, опоясывающая его в месте соединения с поддоном, точно повторяют оформление польских и немецких стоп конца XVI—XVII века (Рашкован, 2006. № 6; Лопато, 2002. № 110). Экзотические крупные птицы, библейские сцены и сцены охоты присутствуют в гравюрах известной на Руси Библии Пискатора. Имеются в них и характерные для Григория Новгородца детали: головки херувимов с крыльями, окруженные перышками, драпировки со свисающими концами, сцена с изображением Далилы, обрезающей волосы Самсону (Бобровницкая, 1983. С. 373–374). Ножки стакана в виде фигурок литых львов типичны для европейских сосудов начиная с XIII века. Шляпа с полями и султаном из перьев на голове охотника — также дань европейской моде. Это было естественно в Новгороде, стоявшем на перепутье торговых путей.