Эскиз к картине «Степан Разин» (1906, 1910, ГРМ).

В беседе с Максимилианом Волошиным Суриков обмолвился о важной составляющей своего творческого метода: «В исторической картине ведь и не нужно, чтобы было совсем так, а чтобы возможность была, чтобы похоже было. Суть-то исторической картины — угадывание»*. И Суриков — поистине гениальный «угадыватель» прошлого, понимавший, что «совсем так», то есть если выверены каждый факт и каждая деталь, — конструкция бескрылая и даже прямо антихудожественная: «А когда все точка в точку — противно даже»**. Павел Климов. Угадывая прошлое // Василий Суриков. К 175-летию со дня рождения. СПб, 2023. С. 7.

* Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике / Вступ. ст. С. Н. Гольдштейн, Н. А. Радзимовской. Сост. и коммент. С. Н. Гольдштейн, Н. А. и З. А. Радзимовских. Л.: ЛО «Искусство», 1977 (далее — Суриков. Письма). С. 188.
** Там же.

Суриков потом вспоминал: «Жестокая жизнь в Сибири была. Совсем XVII век»*. Он вынес, однако, из детства и другое ощущение — широты, свободы: «В Сибири народ другой, чем в России: вольный, смелый»**. И позднее, будучи уже москвичом, вздыхал: «Нет здесь приволья <…>»***. Это осознание жестокости существования будет затем уживаться в Сурикове с неизбывным «русским» чувством «тоски по воле», заставляя художника выбирать для своих картин сюжеты, где действуют герои смелые, сильные, непокорные, утверждающие свою моральную победу над роковыми внешними обстоятельствами. Павел Климов. Угадывая прошлое // Василий Суриков. К 175-летию со дня рождения. СПб, 2023. С. 8.

* Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике / Вступ. ст. С. Н. Гольдштейн, Н. А. Радзимовской. Сост. и коммент. С. Н. Гольдштейн, Н. А. и З. А. Радзимовских. Л.: ЛО «Искусство», 1977 (далее — Суриков. Письма). С. 177.
** Там же. С. 171.
*** Там же. С. 83.

Художник, работая над образом Разина, постепенно эволюционировал от романтического представления о нем как популярном фольклорном персонаже известной песни «Из-за острова на стрежень» к осознанию исторического масштаба его личности как мятежного предводителя казацко-крестьянского войска. Тем не менее, несмотря на старания мастера, картина все же получила налет необычного для Сурикова романтического флера. И главной причиной этого можно назвать необоримое обаяние стереотипа, сложившегося в XIX веке под влиянием исторических легенд и литературно-поэтического творчества. Все художники, обращавшиеся к данной теме (Александр Александров, Гавриил Горелов, Михаил Нестеров, Борис Кустодиев и другие), упорно прибегали к одной и той же сюжетной трактовке темы, представлявшей Разина с ватагой казаков плывущим по Волге на корабле. Не стал оригинальничать и Суриков, создавший в результате добротное, блестящее по живописи, композиционной и психологической разработке, но похожее на гигантскую иллюстрацию полотно, где черты главного героя, погруженного в тяжелые думы, неуловимо напоминали самого автора*. Суриков потом иронично посмеивался над публикой, будто бы искавшей на картине волны от брошенной в воду персидской княжны**, которая, действительно, присутствовала на первом эскизе произведения (1887, ГТГ), однако вряд ли такую зрительскую реакцию можно было считать неадекватной. В конечном счете «Степан Разин», долго не удовлетворявший самого художника и позднее даже частично им переписанный, не получил каких-либо нареканий политического характера и даже был отправлен в 1911 году в составе русского отдела на Международную выставку в Рим. Павел Климов. Угадывая прошлое // Василий Суриков. К 175-летию со дня рождения. СПб, 2023. С. 16.

* Об автопортретности образа Степана Разина писала, например, Г. Л. Васильева-Шляпина. См.: Васильева-Шляпина Г. В. Суриков: в поисках главного героя к заветной картине (к вопросу о создании «Степана Разина») // Суриковские чтения. Научно-практическая конференция, 2013. Красноярск, 2015. С. 29.
** Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике / Вступ. ст. С. Н. Гольдштейн, Н. А. Радзимовской. Сост. и коммент. С. Н. Гольдштейн, Н. А. и З. А. Радзимовских. Л.: ЛО «Искусство», 1977. С. 189.