В 1797 году Делабарт получил заказ на исполнение шести полотен: двух панорамных видов Москвы и четырех картин, относящихся к поездкам Павла по московским окрестностям. Поездки эти не входили в официальную программу коронационных торжеств и носили в значительной степени личный характер. Делабарту было поручено исполнить виды, связанные с посещением Коломенского, Троице-Сергиевой лавры и Останкина.

Две последние картины, написанные для Павла, составляют своего рода диптих: они запечатлели атмосферу встречи с двумя душевно близкими ему людьми – наставником детских лет митрополитом Платоном («Вид Вифании с изображением митрополита Платона, окруженного братией его») и другом детства графом Николаем Шереметевым («Вид с балкона Останкинского дворца под Москвой»).

Павел приехал в Останкино 25 апреля 1797 года и пробыл здесь несколько часов: как сообщает камер-фурьерский журнал, он «изволил иметь выезд в три четверти 3-го часа», а в 8 часов вечера «оттуда обратно воротиться изволил». Его пребывание во дворце, центральной частью которого являлся театр, само походило на торжественный спектакль: по прибытии «державный гость встречен был с политаврами, и в честь его раздались хоровые канты, сочиненные на день коронования его (музыка Козловского)»; вслед за тем государь был проведен во внутренние чертоги, представлявшие «как бы поэму, созданную из мрамора, бронзы, цветов и живописи». Однако наибольшее впечатление, по-видимому, произвел фантастический пролог к спектаклю, когда при подъезде ко дворцу, «проезжая местность густой рощи», Павлу «вдруг как из-под распахнутого занавеса» открылась «полная панорама Останкина».
Заказанная Делабарту картина должна была напоминать о ярком и неожиданном зрелище по случаю приезда в Останкино императора Павла I. Делабарт изображает парадный двор – прямоугольную песчаную площадку, обнесенную решетчатой ажурной оградой, с воротами, расположенными строго по «генеральной линии» ансамбля. На пилонах ворот по предложению Ф. Кампорези были установлены статуи «коневожатых», отмечавшие въезд в мир усадьбы: «две лошади гипсовые, коих держит под усцы два воина гипсовых», как фиксирует их дворцовая опись 1802 года. Далее прямая ось в сторону Москвы была осуществлена с неуклонной последовательностью. Возможность видеть из Останкина Кремль поражала воображение: «Особенно хорош вид с бельведера дворца, сквозь просеку, на Москву, на Кремль: по обе стороны дороги тянутся стены березовой рощи, а вдали высятся золотые куполы московских храмов, кресты их и толпится громада зданий». По распахнутости пространства и – одновременно – его геральдической упорядоченности делабартовское «Останкино» – один из самых необычных архитектурных видов русского XVIII века. Не будучи изображен, дворец удивительным образом не теряет у Делабарта своей ключевой роли: в соотношении с дальней перспективой на Москву он утверждается в значении безусловного центра ансамбля.

Серия картин Делабарта привлекла внимание уроженца Швейцарии, ставшего в Москве купцом 1-й гильдии, Иоганна Вальзера (1739–1803). Он начал подготовку к изданию гравюр с московских видов, для чего были использованы акварельные варианты сюжетов. Первые гравюры исполнялись в Петербурге в 1795–1796 годах, и имеют в подписи посвящение императрице Екатерине. Последующие гравюры, имеющие посвящение уже императору Павлу, делались в Швейцарии и Германии. В Херизау Вальзер основал художественную мастерскую и пригласил к участию в ней нескольких известных граверов. Уже в 1797 году работа шла полным ходом. Вся серия была гравирована в двух вариантах – резцом и в технике офорта с раскраской от руки. Окончательно оформлены гравюры были к 1801 году, и поднесены уже следующему императору, Александру I. Гравюры были широко распространены в Европе, использовались в качестве архитектурного фона художниками, никогда не бывавшими в Москве.