Икона, по легенде, известна с IV в. Как рассказывает легенда, святому Никите еще до крещения во сне явился отрок, сидящий на коленях матери и держащий в руке крест. Никита не мог понять скрытого смысла сна, и это видение ему было растолковано христианкой Иулианией, по данному ей откровению свыше. Она велела, чтобы Никита обратил взор на собственную грудь, где он обнаружил образ "Богоматери с младенцем", виденный им во сне. Сон и явление иконы произвели такое сильное впечатление, что вскоре Никита принял святое крещение. Во время гонений на христиан св.Никита был схвачен и казнен. Идя на казнь, он под одеждою имел явившийся ему образ Богоматери. День мученической кончины св. Никиты – 15 сентября 372 г. – стал днем празднования иконы в Москве в Спасском соборе у Никитских ворот.

На иконе Богоматерь изображена со сложенными на груди руками. Отрок-Христос сидит на ее коленях. Левой рукой он обхватил копье и крест, увенчанный терновым венцом. На нем белая рубашечка до колен, украшенная золотым растительным орнаментом. На Богоматери – богато украшенный красный хитон и зеленоватый мафорий на малиновой подкладке. Мафорий украшен тремя золотыми звездами (символы девства) и множеством мелких звездочек, напоминающих звездное небо. По кайме мафория идет золотой орнамент и надпись: "Величитъ душа Моя Господа. И возрадовася духъ Мои о Бозе, Спасе Моемъ" (Лк 1: 46–47).

Иконы "Богоматерь Новоникитская" встречаются довольно редко. Среди прорисей, находившихся в собрании С. Т. Большакова, имеется образец, который близок иконографии публикуемой иконы.

Объемная живописная лепка ликов и рук и колорит, построенный на сочетании зеленого, красного, малинового, белого с обильным использованием золота, а также попытка передать цветом прозрачную ткань рубашечки и текстуру дерева – характерные особенности искусства московской иконописи XVII в. Произведений этого иконописца известно мало. В собрании Государственного музея истории религии находится его работы икона "Богоматерь Иверская". Алевтина Мальцева // «Пречистому образу Твоему поклоняемся...». Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. СПб. 1995. С. 191.

Выставки:  «Осень русского Средневековья». Корпус Бенуа

Художник был сыном Феофана Феофилактовича, протопопа Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском, позже ставшего настоятелем кремлевского Благовещенского собора и царским духовником. Феодот Феофанов также переезжает в Москву, где становится государевым певчим дьяком (и так подписывает свои иконы), позднее — уставщиком (руководителем хора) царя Ивана Алексеевича, а позднее его вдовы, царицы Прасковьи Федоровны, затем ее крестовым дьяком.  Всю жизнь Феодот Феофанов Протопопов (в московский период — Ухтомский) продолжал работать как иконописец, создавая произведения, в которых достигал истинных высот профессионального мастерства.

Образ Богоматери был исполнен Феодотом Протопоповым в тот же год, когда Симон Ушаков с Михаилом Милютиным написали первую икону «Богоматерь Новоникитская» для собора Спаса Нерукотворного в Московском Кремле. Возможно, что Феодот Феофанов Протопопов писал свое произведение сразу после создания этого храмового образа, вероятно, для какого-то очень именитого заказчика. По кайме мафория Богоматери вокруг ее лика, как и на иконе Ушакова и Милютина, золотом начертаны первые строки моления Богоматери: «Величит душа моя Господа и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем» (Лк. 1: 46–47), но отсутствует надпись на фоне иконы слева от изображения (слова Симеона Богоприимца), помещенная на образе Верхо-спасского собора. Размеры иконы значительно меньше, чем размеры Новоникитского образа работы Ушакова, есть некоторые различия в изображении положения рук Богоматери, а Ее полуфигура «срезана» несколько выше, что отвечает и менее вытянутому по вертикали иконному щиту. Есть небольшие различия и в повороте лика Христа, и в том, как расположены складки Его одеяния.

Благодаря хорошей сохранности авторской живописи можно по достоинству оценить замечательное мастерство иконописца, который в своем понимании формы и цвета очень близок Симону Ушакову, отличаясь от него большей решительностью и несколько меньшей деликатностью в светотеневой моделировке, менее сплавленным личным письмом. Однако главное различие между двумя иконами не в этом. В обоих произведениях Младенец левой рукой поддерживает большой крест с орудиями Страстей — копьями и терновым венцом. Копье, направленное вверх, и жест благословляющей руки Христа, указывающий в сторону надписи в левой части средника иконы Ушакова и Милютина, акцентируют внимание на пророчестве Симеона Богоприимца. Так подчеркивается тема искупительной жертвы Христа.

В иконе ГРМ, где эта надпись отсутствует, страстная тема выражена чисто живописными средствами. На иконе кремлевского собора ткань мафория Богоматери показана очень «предметно»: ее лицевая поверхность горит золотыми звездами, а изнаночная сторона просто зеленая. Изнанка мафория на иконе Протопопова не зеленая, а ярко-алая. Этот горящий алый охватывает лик Богоматери, спускается на Ее грудь, прихотливо изогнутой петлей ложится у ножек Младенца. Составляя главный колористический акцент произведения, алый цвет изнанки мафория становится живописным эквивалентом евангельского текста («и тебе же самой душу проидет оружие…), с ним соотносятся жесты рук Марии и Христа, именно он говорит о крестных Страстях, быть может, более ясно, чем даже подробное изображение креста, на поверхности которого мастер, в духе своего времени, старательно и тонко прорисовывает фактуру дерева.

При всей новизне иконографического решения, только в этот самый момент (1678) входящего в репертуар русского иконописца, при всех новшествах, многие из которых были привнесены западноевропейскими изобразительными источниками, произведение Феодота Феофанова Протопопова заставляет вспомнить и древнюю русскую традицию, широко распространившуюся сначала в новгородских землях: алые отвороты мафория Богоматери на ее Грузинских–Иерусалимских иконах XVI века.

И. В. Сосновцева // Осень русского Средневековья. СПб. 2018. С. 74.

Слева внизу на поле надпись: «ЗРПS (1678) писал сии образ зограф Феодот Феофанов с(ы)нъ Протопоповъ».