«Я давно уже считал себя по преимуществу портретистом. В детские годы, в лицее, в университете, в академии, в Мюнхене – всюду больше всего занимался портретом, который давался мне легко и выходил лучше всего другого», – писал о своём портретном искусстве Игорь Эммануилович Грабарь.

Период наиболее активного увлечения портретом у И. Э. Грабаря пришёлся на 1920-е – 1930-е годы. В этот период он создал яркие и выразительные портреты своих современников – К. И. Чуковского, академика С. А. Чаплыгина, членов семьи.

Композитора Сергея Сергеевича Прокофьева (1891–1993) художник писал неоднократно. Грабаря привлекали одухотворённость и внутренняя энергия, исходившие от этого талантливого человека. Художника и композитора роднило стремление служить искусству. Грабарь с одинаковым успехом работал во всех жанрах живописи, и Прокофьев писал оперы, балеты, симфонии, концерты для инструмента с оркестром, сонаты.

В 1930-х годах С. С. Прокофьев был уже всемирно известным русским советским композитором. К этому времени состоялись триумфальные постановки его опер «Игрок» в Брюсселе, «Любовь к трём апельсинам» в Чикаго, «Огненный ангел» в Венеции, балетов «Шут» и «Стальной скок» в Париже, «Трапеция» в Готе.

В 1934 году Прокофьев вернулся из-за границы, где с большим успехом проходили его фортепианные концерты. Его портреты, для которых он позировал в одной и той же куртке, писали И. Э. Грабарь и П. П. Кончаловский. «Во всем облике Сергея Прокофьева – внутреннем и внешнем – есть ярко выраженная динамичность. Я искал передать это в самой позе – поднятой вверх голове, движении левой руки, положении плеч, устремленности взгляда», – писал И. Э. Грабарь о своей работе над портретом композитора.