Серебряная полоса с изображением ростового деисусного чина на семи дробницах (с образами Спаса Вседержителя в центре и парных изображений Богоматери и Иоанна Предтечи, Василия Великого и Григория Богослова, Иоанна Златоуста и Николая Чудотворца) и восемью пластинами с чеканным орнаментом является фрагментом оклада, закрывавшим верхнее поле храмовой иконы Успенского собора Большого Тихвинского монастыря, стоявшей справа от Царских врат в местном ряду (ныне — в ГРМ; размеры 203,5 х 161,5).

В 1627 году местный мастер Федор Погудин обложил икону Успения Богоматери, окруженную 26 клеймами протоевангельского цикла, серебряной позолоченной басмой с чеканными венцами у Спаса и Богоматери, украшенными камнями и гривенками, и 42 чеканными венчиками у апостолов, ангелов и архангелов в среднике (Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 2. Д. 23).

Постепенно убор иконы становился более сложным и богатым: в 1665 году к образам Спаса и Богоматери приложили серебряную панагию, «в средине камень хрусталь, а в нем написан архангел Михаил» (там же. Д. 213. Л. 36), еще раньше — несколько деревянных и каменных, обложенных серебром, и драгоценных крестов; под иконой свисала праздничная пелена: «камка червчата с крестом, в который вставлено 30 дробниц серебряных басменных» (там же. Д. 166. Л. 20 об.).

Существенные изменения в уборе иконы произошли в 1665 году, когда ее вновь обложили резным серебряным окладом с венцами, цатами, жемчужной обнизью, драгоценными камнями во вставках и резными подписями, а по полям — чеканными позолоченными полосами с 30 обнизанными жемчугом дробницами, в которых были вырезаны святые. Эта работа была исполнена местными тихвинскими мастерами, представителями потомственных династий серебряников Иваном Чернятиным, Дмитрием Погудиным (сыном Федора) и Игнатием Голубовым, о чем сообщают приходо-расходные книги монастыря (там же. Д. 239. Л. 162 об. – 164). Украшенная окладом икона была вставлена в обложенный теми же мастерами гладким позолоченным серебром киот с «коруной», в котором помещалось живописное «Отечество», а по сторонам на золоте написаны 12 святых. Киот и оклад были покрыты «пареным» золотом (там же. Д. 251. Л. 94–94 об.). Все это драгоценное убранство иконы Успения Богородицы зафиксировала опись монастырского имущества 1668 года (там же. Д. 297. Л. 28–29).

Согласно описи 1742 года (там же. Оп. 4. Д. 2), вид иконы изменился: все «приклады» были сняты по указу Синода 1722 года, средник закрыла новая чеканная позолоченная риза, однако убранство полей сохранило прежний облик с чеканными пластинами и 30 дробницами. Кроме того, все местные иконы, в том числе храмовая, при замене тяблового иконостаса на резную барочную раму лишились своих драгоценных киотов. При реставрации памятника в ГРМ чеканный оклад средника XVIII века перенесен на другую основу, а с верхнего поля демонтирована чеканная полоса с деисусным чином — единственный фрагмент, уцелевший от убора 1665 года.

Композиция убранства полей иконы 1665 года, с чеканным растительным орнаментом и объемными дробницами с резными изображениями святых, отразила те изменения, которые претерпели драгоценные иконные оклады к середине XVII века. Басму на полях и фоне чаще стали заменять чеканными окладами с высоким рельефом растительного орнамента, создающего сложную игру светотеневых эффектов. Иконографическая программа резных изображений на полях иконы Успения включала 30 святых. Если сохранившаяся полоса верхнего поля с семью киотцами ростовых святых, составляющих деисусный чин, соответствовала числу дробниц нижнего поля, то на боковых должно было размещаться еще по восемь киотцев. За образами Богоматери и Иоанна Предтечи должны были следовать парные фигуры архангелов, отсутствующие ныне, что позволяет думать, что дробницы могли переставлять в позднее время. По сторонам композицию, скорее всего, продолжали апостолы, мученики, преподобные и русские чудотворцы, прежде всего основатели северных монастырей и, возможно, святые, соименные семье царя Алексея Михайловича.

Иконографические особенности изображений верхнего поля отражают новгородские традиции деисусных чинов, для средников которых даже в позднее Средневековье был типичен образ Вседержителя на престоле, а не московский вариант — Спас в силах. При этом трон, как и в большинстве случаев, высокий, с полукруглой спинкой и резными точеными балясинами с круглыми «перехватами». Такой храмовый образ издавна стоял в Успенском соборе Тихвинского монастыря, еще один с 1678 года украшал местный ряд иконостаса.

Характерен для новгородского искусства и образ Иоанна Предтечи как аскета-пустынника, в плаще и милоти, с обнаженными ногами, однако в отличие от сходных московских изображений без свитка с текстом его проповеди. В соответствии с тенденциями XVII века позем под фигурами имеет вид «перспективно удаляющегося» орнамента в квадратную или треугольную «шашечку», с попыткой придать композициям большую глубину, хотя сами образы святых представлены традиционно, в трехчетвертном повороте, без сильных ракурсов и активных жестов, с крупными именующими надписями.

Архаичность художественного языка тихвинских серебряников вполне соответствует аналогичным чертам местного иконописания, ориентированного на новгородские традиции предшествующего столетия. Плоскостные малоподвижные фигуры с заметно увеличенными руками, крупными головами восходят к памятникам грозненского времени. Примечательны и особенности самих изображений в технике резьбы, с глубоким нажимом резца и своеобразной широкой штриховкой по контурам, заполненной параллельными и пересекающимися линиями. Уверенный рисунок некоторых фигур (Спас на престоле) сочетается с менее точной линией, например, на двух боковых левых дробницах, где заметны порезы рисунка и неуверенные линии контуров (Николай Чудотворец).

Пластины с растительным орнаментом, исполненные сочным высоким рельефом, отличаются от известных новгородских памятников, однако мотивы спиралевидных стеблей с характерными отходящими «двускатными» листьями и плодами с «шишкой» встречаются в резьбе цаты последней четверти XVII века (НГОМЗ; см.: Декоративно-прикладное искусство, 2008. Кат. 461. С. 610). Сходный узор из треугольников и ромбов — гладких и канфаренных «в шашечку» — известен по фону оклада иконы Богоматери Знамение последней трети века (там же. Кат. 404. С. 585) и на поземах дробниц оклада Евангелия 1661 года из Ситецкого монастыря (НГОМЗ; см.: там же. Кат. 76. С. 358–359. Табл. 101). Резные киотцы килевидной формы украшают поля иконы Богоматери Владимирской из Антоньева монастыря третьей четверти столетия (НГОМЗ; см.: там же. Кат. 383. С. 578). На дробницах митрополичьей митры 1653-го и архимандричьей шапки 1663 годов из Юрьева монастыря (НГОМЗ), исполненных во владычной мастерской Софийского дома и значительно превосходящих изделия по гравировальному мастерству тихвинских серебряников, автор применил аналогичную широкую штриховку притенений (НГОМЗ; см.: там же. Кат. 163–164. С. 434–435).

И. А. Шалина // Осень русского Средневековья. СПб. 2018. С. 182-183.