В 1922 году Давид Бурлюк с женой Марусей и двумя сыновьями отправился через океан в страну мечты и надежды. В воспоминаниях он писал:«В сентябре 1922 года мы с двумя малолетними детьми были выброшены житейской бурей на Манхэттенскую скалу в Нью-Йорке без денег, чужие, не зная английского языка… Чтобы буквально не умереть с голоду, я начал искать кусок хлеба. Мои картины, привезенные в США с островов Тихого океана, никого не интересовали, и никто не предлагал за них даже ничтожную плату. Русских в ту пору было мало в Нью-Йорке».

Однако, Бурлюк, благодаря своей неутомимой, «бурлящей», деятельной натуре вскоре оказался мозговым центром литературного и художественного мира газеты «Русский голос», в которой проработал до 1940 года.

Излюбленная идея Бурлюка о демократичности нового искусства привела художника к созданию весьма своеобразной теории. Она сводилась к тому, что в Америке, самой великой стране мира, «каждый должен иметь возможность постоянно смотреть на картины своих великих современников». Подобно малым голландцам, Бурлюк намеревался писать полотна небольших размеров, недорогие по цене, чтобы их могли приобретать небогатые американцы. Следуя этой своей новой концепции искусства, Бурлюк действительно стал писать небольшие работы, посвященные жизни американских, русских или украинских современников. Нередко стилизуя их под примитив, Бурлюк таким образом искал путь к сердцу зрителей. Фигуративная линия, всегда преобладавшая у Бурлюка, в его американских работах буквально расцвела. Сценки с коровами, лошадьми, бабами и мужиками — это не сувенирные картинки, хотя налет сувенирности, намеренно привносимый глубоко профессиональным художником, конечно, имеет место в его произведениях этого рода.

Написанный в 30-40-е годы «Пейзаж с повозкой и мельницей» отсылает нас к футуристическим поискам Бурлюка начала 1910-х годов, когда он увлеченно экспериментировал над композиционными и фактурными возможностями живописи. Именно тогда им был разработан прием написания пейзажа с четырех точек зрения. Спустя десятилетия художник повторил тот же прием и сделал его даже более наглядным, поместив в центр мельничные крылья, словно задающие вращательное движение всей композиции.

Как и в ранних работах, американский Бурлюк фактурен. Не заботясь об эстетической изысканности, он создает своеобразный мир доброго, простого бытия обыкновенных людей, наслаждающихся жизнью. Возможно, в этом выразилась его мечта о совершенном и гармоническом будущем человечества, названная им футуризмом?