Широко распространенный миф о воине, убивающем змея, достаточно часто ис­пользовался русскими художниками как в иконописи (святой Георгий), так и в светской живописи (Василий Кандинский «Святой Георгий» и другие художники). В интерпретации Рериха в качестве змея выступает молодая красавица царевна, возможно символизирующая искушения, которые предстоит преодолеть воину. Галина Кречина // Николай Рерих. В поисках Шамбалы. СПб, 2020. С. 31.

<…> «Чередуются замыслы. Сколько их! Ночью на поляне, озаренной заревом костра, сходятся Старцы, горбатые жрецы творят заклятия в заповедных рощах. У свайных изб крадутся варвары. Деревенская городища стоит на прибрежных холмах, взрытых оврагами, и к ним подплывают заморские гости. И оживают старые легенды, сказки, вьются крылатые драконы; облачные девы носятся по небу; в огненном кольце томится золотокудрая змеевна; кочуют богатыри безымянные в древних степях и пустынях». [Рерих Н. «Земля обновленная. 1910» // Собрание сочинений. М.: изд. И. Д. Сытина, 1914. Кн. 1. С. 183.] Из литературного наследия Николая Рериха. Избранное // Николай Рерих. 1874-1947. СПб, 2014. С. 29.

Один из демонических мотивов, увлекших художника в середине 1900-х. Он навеян мало известным и, видимо, очень древним, похожим на мучительный сон сюжетом о полулюдях-полузмеях, о непреодолимой силе любви. Фосфоресцирующие краски, мчащиеся по небу облака и развевающийся плащ героя, контрастные застылой, лубочной "примитивности" фигур, передают смысл сцены, полной "жутких чар, шелестинного тихого ужаса".