Картина „Аппассионата“ была задумана как своего рода творческое завещание Самохвалова. В послевоенные годы тема музыки занимала значительное место в его работах. Однако „Аппассионата“ Бетховена звучит в одноименной картине прежде всего как любимое произведение В. И. Ленина. В этом качестве она бытует и во всем советском искусстве. В 1961 году Самохвалов написал картину с таким же названием. В ней Ленин в гостях у Горького слушает „Аппассионату“ в исполнении Исая Добровейна. Типаж известного пианиста использован и в картине 1968 года.

В плотной группе слушателей воображаемого концерта присутствуют герои известных произведений художника 1920-1930-х годов „Девушка в футболке" (1932), „На страже родины“ (1929—1930), „Работница“ (1928) и других. За окнами концертного зала, напоминающего актовый зал большого предприятия, идет символическая стройка, буквально иллюстрирующая понятие „строительство коммунизма“. Искавший в жизни и одновременно сам своими произведениями формировавший тип нового, советского человека, Самохвалов замыслил продемонстрировать его пятидесятилетнюю эволюцию в пределах одного холста. «На картине „Аппассионату“ исполняют в наше время, и ее слушают все. И юные, и седые, и рабочие, и ученые <...> И даже прежние мои герои <...> Все строители коммунизма. И это меня увлекает», — рассказывал художник. Однако его монументальный, построенный на автоцитатах „романтическим монтаж“ остался незавершенным. // Любовь Шакирова. Большая картина. СПб., 2006.  С. 268.

Из книги воспоминаний художника «Мой творческий путь»: «В рабочем клубе или Красном уголке возле мраморного бюста В.И. Ленина раскрыт рояль. Уже предвечерний час. Приглашенный пианист в память о Ленине исполняет любимейшее его произведение ‒ "Аппасионату" Бетховена. Собрались все. Тут и руководители предприятия, и лица высших научных квалификаций ‒ учёные, среди них человек, напоминающий Курчатова. И, может быть, приглашенные сюда летчики-космонавты.

В основе народной массы представители высококвалифицированных советских индустриальных рабочих. Руки рабочего с засученными рукавами в несколько беспокойном жесте выражают его внутренний переход от труда к восприятию музыки. И справа, и слева от него объединились группы рабочих. Среди них пожилая работница, строгая сосредоточенность которой свидетельствует о восприятии ею музыки. Ниже, в первом ряду сидящих, представительница советских индустриальных работниц ‒ мать. Её взволнованный сын потрясен музыкой, творящейся здесь, прямо перед ним. Они сидят почти у самой клавиатуры раскрытого рояля. И за роялем пианист, чем-то, может напоминающий самого Бетховена, мощным ударом вызывает из музыкального инструмента потрясающие звуки сонаты "Аппассионаты", те самые, о которых В.И. Ленин сказал М. Горькому: "Ничего не знаю лучше "Appassionata", готов слушать ее каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди!"

Звуки, которые выражают порыв человека к великому действию.

Слева от матери группа женщин и девушек ‒ техническая интеллигенция, без которой не обходится сейчас ни одно индустриальное предприятие. А за их спинами ‒ инженерная молодежь и один физкультурник-динамовец. Правее, ближе к мраморному бюсту вождя, фигуры инженера, девушки-конструктора, летчика-космонавта и двух девушек у рояля как бы замыкают группу сидящих в первом ряду старших товарищей, среди которых один седой инженер и один Герой Социалистического Труда…

Лучи закатного солнца вспыхивают на складках их одежд, на их взволнованных лицах.

Жесты были в этой картине одним из важнейших участков композиционной работы. Разговор рук, нарастание их выразительности от жестов восприятия, углубления, жестов, характеризующих участников композиции, из взаимосвязи, до активного взмаха для мощного аккорда у пианиста ‒ всё это было предметом волнующей меня как автора разработки композиционного строя произведения и увлекало меня как художника.

А за окнами, в лучах предвечернего солнца ‒ мощный портальный кран и очертания громадной современной стройки».