Картина, названная Малевичем, «Сложное предчувствие (Торс в желтой рубашке)» – это, несомненно, одно из наиболее выразительных по драматизму поздних произведений художника, законченное воплощение его трагического мироощущения тех лет.

Гнетущая обреченность исходит от безгласного и безликого крестьянина, от черно-красной траурной каймы земли, от ледяного синего неба. Строгость горизонтальных линий пейзажа усиливает своей геометрической регулярностью состояние оцепенения одинокой фигуры с беспомощно опущенными руками. Словно о нем сказал когда-то писатель Леонид Андреев: «Голый человек на голой земле».

Сложное предчувствие рождает и образ одинокого дома на краю земли. Красный прямоугольник, накрытый трапецией черной крыши, напоминающей крышку гроба – это вовсе не символ тихого приюта. Пугающее здание в безлюдных просторах, словно непроницаемый саркофаг, в котором навеки замурованы жизнь, воля, счастье. Несомненны автобиографические ноты в этом волнующем образе бесконечного страдания, затерянности, богооставленности: Красный дом неизбежно рифмуется и по названию, и по смыслу с «Большим домом», как в народе называли здание НКВД на Литейном проспекте, поглотившее жизнь огромного числа людей. В нем был заключен, арестованный осенью 1930 года, Малевич. Художнику повезло, его выпустили через несколько месяцев – тотальный террор еще только набирал обороты.

В этой картине, датируемой 1928–1932 годом, как и в других работах второго крестьянского цикла, бесспорно отразилась трагедия времени. Малевич, ощущающий, что «идет на дно крестьянская Атлантида», а вместе с ней и его жизнь, написал на обороте холста горькие слова: «Композиция сложилась из элементов, ощущение пустоты, одиночества, безвыходности жизни».