Графическое наследие Сурикова обширно и насчитывает сотни листов, среди которых не только эскизы и этюды к его большим полотнам, но и работы в разных жанрах, имеющие самостоятельное значение: пейзажи, портреты, бытовые сцены, натюрморты, иллюстрации к литературным произведениям и популярным изданиям, карикатуры, не лишенные остроумия и политической остроты. В отличие от живописи, с которой Суриков выходил к широкой публике, графика, прежде всего акварель, оставалась преимущественно интимной областью творчества художника, заветным уголком в мастерской, куда доступ дозволялся немногим. Здесь, по словам Абрама Эфроса, «его тяжелый гений обертывался блестящим талантом»*, который, как и в живописи, находился в состоянии неустанного развития. И если ранние акварели Сурикова первой половины 1870-х годов, написанные им еще в пору учебы в Академии («Под дождем в дилижансе на Черную речку», «Вечер в Петербурге», обе — 1871, ГТГ и другие), выдавали в нем верного ученика Павла Чистякова и последователя жанристов-шестидесятников, то произведения, созданные в конце жизни мастера, особенно во время его путешествия в 1910 году с Петром Кончаловским во Францию и Испанию, своей цветовой экспрессией и лапидарностью изобразительных приемов обнаруживали близость поискам, увлекавшим тогдашнюю художественную молодежь. А между этими хронологическими полюсами было несколько десятилетий увлеченной работы, подаривших русскому искусству такие шедевры, как «С гитарой. Портрет княгини С. А. Кропоткиной» (1882, ГТГ) и «Старшая дочь Меншикова» (1882, ГТГ), «Большой морской маскарад в 1722 году на улицах Москвы, с участием Петра I и князя-кесаря И. Ф. Ромодановского» (1900, ГРМ) и «Императрица Анна Иоанновна в петергофском „Темпле“ стреляет оленей» (1900, ГРМ), замечательные листы, созданные во время поездок в Крым, по Сибири и Западной Европе. При этом все эти годы манера Сурикова не пребывала в неизменности: с течением времени мазок его кисти становился более свободным, цвет более декоративным, на смену технике мелкими лессировками приходила работа широкими заливками**. Постоянными, однако, оставались глубоко присущие художнику чувства правды и красоты, а также убежденность в обязательности их соединения. Именно глядя на акварели Сурикова, вспоминаются его известные слова, сказанные, хотя это и курьезно, апологету рисунка Чистякову: «Да, колорит — великое дело! <…> Только колорит вечное, неизменяемое наслаждение может доставлять, если он непосредственно, горячо передан с природы»***. Павел Климов // Василий Суриков. К 175-летию со дня рождения. СПб, 2023. С. 20.

* Эфрос А. М. Рисунки и акварели Сурикова // Василий Иванович Суриков. К 150-летию со дня рождения. Акварель / Каталог выставки. Авторы-сост. каталога О. Г. Птицына, Л. А. Торстенсен. М.: Пинакотека, 1998. С. 6.
** Подробнее о творчестве Сурикова-акварелиста см.: Торстенсен Л. А. Акварельная живопись В. И. Сурикова. Предисловие к выставке // Василий Иванович Суриков. К 150-летию со дня рождения / Каталог выставки. С. 9–15.
*** Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике / Вступ. ст. С. Н. Гольдштейн, Н. А. Радзимовской. Сост. и коммент. С. Н. Гольдштейн, Н. А. и З. А. Радзимовских. Л.: ЛО «Искусство», 1977. С. 59.