Зимний день. 20-я линия Васильевского острова
1850-1851
- Период Первая половина XIX века
- КатегорияПейзаж
- Поделиться
Единственный известный пейзаж в наследии художника. Написан из окна дома, в котором Федотов жил с конца 1849. А. В. Дружинин в воспоминаниях о Федотове сообщает: «У меня хранится вид 20-й линии, зимой, около сумерек, подаренный мне Павлом Андреевичем. Около дома г.*** идут две фигуры в шубах, изображающие его самого со мною. Вся вещица кончена в одно утро, масляными красками». Это упоминание пейзажной работы Федотова, описание которой не полностью совпадает с картиной ГРМ, позволяет предположить, что могли быть другие произведения художника в этом жанре, хотя возможно и то, что автор воспоминаний допустил ошибку, описывая картину по памяти. Павел Федотов. СПб, 2015. С. 72.
Единственный известный в настоящее время пейзаж в творческом наследии Федотова. Этот этюд был подарен автором известному критику и беллетристу А. В. Дружинину. Изображен вид на 20-ю линию Васильевского острова из окна дома Навроцкой на 21-й линии, где с осени 1849 снимал квартиру художник. Николай Крылов // Санкт-Петербург: Портрет города и горожан. СПб, 2003. С. 233.
По свидетельству литератора Дружинина, друга художника, Федотов изобразил их самих, идущих по 20-й линии Васильевского острова в Санкт-Петербурге. Художник впервые берется за самостоятельную пейзажную задачу и намечает путь к тому образу города, который будут создавать мастера 1860-х годов, изображавшие город мрачным, неприютным, отчуждающим человека. В федотовском пейзаже это содержание еще чуть намечено.
Показать полный текстГоворя о живописи Павла Федотова, невозможно обойти вниманием и единственный известный пейзаж в творческом наследии художника — «Зимний день. 20 линия Васильевского острова» (Ж-4540). Достоверность пейзажного мотива очевидна: изображен вид на 20 линию Васильевского острова в Петербурге из окна дома Навроцкой на 21 линии, где с осени 1849 года художник снимал квартиру. Поражает другое — звенящая драматическая насыщенность ландшафтной миниатюры: обезличенная белесость зимнего дня, нескончаемый глухой забор, как на кладбище; сгорбленная фигурка бредущего вдоль забора человека (не сам ли Федотов?); никакого намека на обжитость и тепло! Случайно ли над крышей дома изображена печная труба, из которой в почти физически ощутимую жуткую стужу нет вьющегося дымка (вспоминаются пустые рамы в «Игроках»)! Эмоциональной наполненностью этот, надо думать, уникальный и дорогой для самого автора опыт (не случайно «ландшафтик» был подарен другу и биографу Александру Дружинину) сопоставим с наиболее поздними драматическими творениями художника. Григорий Голдовский. О Павле Андреевиче Федотове // Павел Федотов. СПб, 2015. С. 16.