В экспериментальном XX веке живописцами периодически предпринимались попытки сделать «одушевленными» независимые от человека движущие силы природы, используя ассоциативный художественный язык. Одним из первых таких примеров стало произведение «Приход весны и лета» (Ж-11890) «отца русского футуризма» Давида Бурлюка. Первое ощущение при взгляде на картину — радостное и по-детски наивное настроение этого изображения, рядом с которым могли мажорно звучать слова друга и соратника Бурлюка Владимира Маяковского: «Ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в поле».

Направленное в будущее искусство Бурлюка, одним из первых обратившегося к художественному приему коллажа, вновь стало актуальным в изображении природы через много десятков лет. Сергей Кривонденченков. Преображенная природа // Преображенная природа. СПб, 2020. С. 13-14.

Искусство авангарда – это всегда приговор классике. Иногда он может сопровождаться язвительным, критическим, ироничным комментарием.

Давид Бурлюк создает свою версию сезонных аллегорий (весны, лета, зимы, осени). Вместо пленительных обнаженных тел прекрасных девушек, населяющих европейскую живопись и скульптуру Возрождения и Нового времени, зритель видит два шагающих по полю треугольника: один из них – Весна, другой – Лето. Фигуры бредут на фоне, издевательски стилизованном под постимпрессионистическую живопись Ван Гога со всеми её чистыми красками и наивными формами.

Иконоборческий жест Бурлюка бьет разом и по сентиментальной образности классической пасторали, и по высоколобой серьезности русской абстракции с её черными супрематистскими квадратами, кругами и крестами. Наделяя треугольники китчевыми антропоморфными чертами, Бурлюк иронически разрушает саму непримиримую оппозицию беспредметности и фигуративности.