В канун нового века наблюдается заметный качественный рывок в творчестве художника. Оставаясь верным портрету, он пробует себя в разных видах искусства и жанрах, в новых для него техниках — обращается к гравюре и плакату. Владимир Круглов. Льву Баксту 150 лет // Лев Бакст. СПб, 2016. С. 10.

Эскиз первого плаката Бакста — «Большой Благотворительный базар кукол» — характерный образец зрелого модерна, отличающийся многомерностью смысла. Этому способствует не только утонченная артистическая игра объемами и плоскостями, ритмом линий, но и введение в композицию мотива куклы, таинственного двойника человека (порой жертвы злых чар). Популярный в литературе романтизма, он нашел классическое претворение в сказке «Щелкунчик» Э.-Т.-А. Гофмана и в одноименном балете П. И. Чайковского. Бакст апеллирует к генетической памяти европейцев, изображая момент перед совершением чуда, когда от поцелуя невинного ребенка (по-детски неуклюжей, очаровательной девочки) страшненький деревянный паяц должен ожить и превратиться в прекрасного принца. Выразительный силуэт, строящийся на гармонии-контрасте мягких, круглящихся и острых, угловатых линий, обобщенность формы, сочетание плоскостности и объемности, шрифта и изобразительных элементов обостряют, романтизируют полный очарования и жизненной убедительности образ*. Владимир Круглов. Льву Баксту 150 лет // Лев Бакст. СПб, 2016. С. 11.

*Моделью для художника послужила его племянница Мария Клячко. Ее он изобразил в пастели «Детская головка» (Ж-2123).

Мотив ребенка и куклы (таинственного двойника человека, а порой и жертвы злых чар), нашедший классическое претворение в сказке Э. Т. А. Гофмана «Щелкунчик» и одноименном балете П. И. Чайковского, волновал и художников «Мира искусства», исповедовавших культ Гофмана и театра. По-детски неуклюжая и очаровательная девочка изображена Бакстом за мгновение до того, как от ее поцелуя маленький уродец превратится в прекрасного принца. Игра и страсть в русском изобразительном искусстве. СПб, 1999. С. 38.