Эскиз одноименной картины (1861), находящейся в ГТГ

Если поставить рядом с «Чаепитием» такие перовские работы, как «Дележ наследства в монастыре» или «Трапеза», беспощадная по характеристикам (и явно пародирующая в композиционном отношении тинтореттовские «Брак в Кане» и «Тайную вечерю»), то можно понять тех, кто видел в их авторе антиклерикального художника. В «обличительном» ряду обычно рассматривается и «Сельский крестный ход на Пасхе». Популярное сравнение этого холста с ивановским «Явлением» объясняется не только гротескной перекличкой сюжетов (крещение – крестный ход), но и бросающимися в глаза композиционными перекличками. В обоих случаях действие, развиваясь параллельно картинной плоскости, уходит в глубину: к фигуре Христа – у Иванова, к виднеющейся вдали деревушке – у Перова. Оригинальность его построению придает то, что точка схода, почти совпадающая у Иванова со смысловым центром, у Перова вылетает за край холста, и композиция обретает открытость, разомкнутость, центробежность, воплощая мотив движения, несущего смысл в самом себе, нестройного, раскачивающегося, «пьяного». Вся грязь, все животное, низменное сконцентрировано вокруг крыльца: кто-то свалился в тяжелом забытьи, кто-то повис на перилах, а на его голову женщина льет из горшка воду с таким деловым, привычно-хозяйским видом, как будто это обыденная работа по дому. Сошли с крыльца старик, трогательно уверенный, что он выполняет долг, неся «образ» – перевернутую икону, и женщина. И подобно тому, как в серебряном окладе вместо лика зияет пустота, облупившаяся, потрескавшаяся доска, в ее облике трагически соединены врожденная миловидность, праздничность, заботливая продуманность наряда – так хорошо все начиналось – и та степень опустошенности, когда все живое человеческое растворяется в беспросветности мутного взора. За неряшливостью ее облика (напоминающего описание в «Записках из подполья» пьяной «девицы с Сенной», колотящей соленой рыбой по грязным ступеням и припоминающей «чистые годы в отцовском доме» и первую влюбленность), за спустившимися чулками, неуправляемостью движений возникает горькая «стыдная» правда о рушащейся прекрасной мечте, идеале венециановских и некрасовских красавиц – «есть женщины в русских селеньях», – о поруганной «вечной женственности».

В то же время «Крестный ход» во многом противоположен «Чаепитию». В последнем воплощено прямое обращение к зрителю и предопределена модель восприятия. В «Крестном ходе» деление на правых и виноватых, добрых и злых, на прекрасное и безобразное глубоко спрятано, смешано, переплетено, рождая гораздо более сложное зрительское чувство: «Действительность бесконечно разнообразна, сравнительно со всеми, даже и с самыми хитрейшими выводами отвлеченной мысли, и не терпит резких и крупных различений», – обозначит это чувство Достоевский в «Мертвом доме». <...> В «Крестном ходе» сдавленный смех баб, следящих из глубины сеней – сойдет батюшка со ступеней или нет, шлепанье сапог по грязи, грохот рухнувшего на крыльце тела, хруст раздавленного пасхального яйца – все это звучит под несущийся от церкви колокольный звон, под птичий весенний гомон, на фоне тонкой вязи веток, огромного, тихого и светлого неба. «Не верь, что вовсе пали люди», – как бы ни был осквернен, обезбожен человеческий мир, в нем таится «отрадное» – смиренная красота, «что сквозит и тайно светит» у Ф. И. Тютчева, питает некрасовскую поэзию и «неизреченные глаголы» А. А. Фета, исторгает у А. А. Блока исповедальные, «как слезы первые любви», строки о нищей России, ее серых избах, ветровых песнях. Леняшин В. А. «Святые шестидесятые» // «Святые шестидесятые». Живопись, графика, скульптура. СПб. 2002. С. 7.

Подлинным новатором, резким обличителем Перов предстал в поразительной по своей смелости картине «Крестный ход на Пасхе» (1861) – одной из самых жестоких художественных интерпретаций жизни русской деревни. Недаром картина, при всем либерализме Академии художеств в ту пору, была сразу же снята с выставки и запрещена к экспонированию и воспроизведению. Художник В. Г. Худяков писал купившему ее П. М. Третьякову: «слухи носятся, что будто бы Вам от св. Синода скоро сделают запрос, на каком основании Вы покупаете такие безнравственные картины и выставляете публично? <…> Перову вместо Италии как бы не попасть в Соловецкий». Появление «Сельского крестного хода», названного автором в первоначальном эскизе 1860 года «Светлый праздник в деревне», что по контрасту с «темной» действительностью усугубляло его критическую мысль, окончательно определило ведущее положение Перова среди художников демократического направления. Шувалова И. Н. Русское искусство 1860-х годов – вокруг Перова // Святые шестидесятые». Живопись, графика, скульптура. СПб. 2002. С. 16.

Справа внизу: Василiй Перовъ 1860 года; посередине, под изображением: Светлый Праздникъ в деревн_