Многочастные повествовательные композиции «Рождества Христова», получившие широкое распространение в древнерусской иконописи с XVI века, пользовались популярностью и у старообрядцев. Свидетельством тому — икона из поморской часовни в Ярославле и близкий к ней образ гуслицких писем конца XIX века из Покровского храма на Рогожском кладбище в Москве (Древности и духовные святыни, 2005. С. 162. Кат. 113).

Использование усложненной иконографии позволяло иконописцу сопровождать изображение текстом, заимствуя пространные цитаты из сказаний о рождении и детстве Спасителя.

Сцена рождества в Вифлеемской пещере дополнена историей о путешествии и поклонении волхвов, проиллюстрированной в четырех эпизодах в верхней части. В нижней — рассказ о бегстве в Египет и избиении Вифлеемских младенцев. Повествование о злодеянии Иродовом заполняет всю нижнюю треть композиции, разворачиваясь на фоне унылого пейзажа, напоминающего суровую северную природу. Мотивы бегства в чужие земли под угрозой расправы и насилия, типичные для такой иконографии, были созвучны настроениям старообрядцев, испытывавших на себе постоянные притеснения властей.

Икона выполнена под явным влиянием и, возможно, по прорисям выговских мастеров. Это ощутимо в общем построении композиции, использовании схожих архитектурных форм, характере позема, написанного размытыми зелеными линиями, и растительности в виде низких елочек. Вместе с тем приемы личного письма и палеография надписей указывают на работу поволжских мастеров. Надежда Пивоварова // Образы и символы старой веры. СПб. 2008. С.188.

ЛИТЕРАТУРА: Прохоров, 1879. С. 42. Кат. 204.