Борис Григорьев, известный в России уже с начала XX века своими портретами и сценами из парижской жизни, с интересом наблюдал за происходящим. Он хотел сам лично почувствовать настроение народа, найти ответы на свои вопросы о роли революции 1917 года в жизни страны.

В 1919 году Григорьев совершил поездку в российскую глубинку, где «пытался разглядеть целый народ, найти его истоки <…> И увидел я, – записывает художник, – страну, которую называли „лыковою землею“».

Именно эти впечатления и легли в основу цикла картин и рисунков под общим названием «Расея». В них нет ни иронии, ни сатиры, ни ненависти. Эти произведения не являются портретами конкретных персонажей. Они – обобщение, метафора, выражающая глубокие размышления автора по поводу судьбы изображенных, их будущего.

В картине «Крестьянская земля», в полном согласии с авторским названием, земля занимает почти все пространство холста, панорамно раскрываясь, развертываясь вширь и вглубь. Масштабно увеличенные фигуры крестьян на первом плане словно прорастают из её рождающего лона. Вспоминаются слова Горького о крестьянине и земле, «которую он мистически любит, непоколебимо верит и чувствует, что с этой землей он крепко спаян плотью своей, что она его кровная собственность…».

Заполнив свою крестьянскую землю до самого горизонта, герои картины сурово, скорбно и недоверчиво смотрят в лицо грядущего. Особенно выразителен образ девочки, неоднократно изображаемой Григорьевым в натурных рисунках. Взгляд её, с рождения надломленный выпавшей ей тяжестью жизни, преследовал художника. Но в живописном изложении эта выжженная душа словно оплодотворяется цветом: веснушчатое лицо, обрамленное острыми, как колосья, косицами, впитало в свой колорит краски хлебного поля, став его "отражением"; незабудками у вод заголубели глаза.