Мухина из тех, кто не пытался встроиться в новую систему координат зарождающегося соцреализма. Сохранив собственные художественные ориентиры, она стремилась не выжить, а повлиять, изменить, сформировать. Ее действенная натура не могла пассивно созерцать, отказаться от борьбы, смириться с ролью ведомого. Оттого в поэтике Мухиной 1930–1940-х годов отсутствуют лирические отступления, а сюжеты повествуют об одном — о человеке, но о человеке новой формации, о Герое, причем не только в военной, но и в мирной жизни. Во многом благодаря ее усилиям складывается особый жанр — героический портрет, надолго закрепившийся в советском искусстве различными модификациями, но в пределах стилистической инвариантности.

Ее герои, будь то конкретные персонажи или типологические образы, — это, прежде всего, те, кто целеустремленно созидает, страстно борется, вдохновенно покоряет природные стихии или вершины научной мысли. Наделенные таким грузом ответственности, они всегда сосредоточенны, эмоционально уравновешенны, героически мужественны, лишены мелочной житейской суетности, обыденности, камерности. Минуя богов, Мухина демиургическим жестом создает своих героев, свою систему ценностных ориентиров. Героизируя простого человека, она поднимает его над обыденностью мира и показывает, что в ситуации без бога человек сам является гарантом, эталоном и законодателем своих моральных ценностей. Герои Мухиной оказались под стать ей самой — натуре деятельной, обладающей необычайной силой, поразительной творческой энергией и темпераментом, исключительной работоспособностью (будучи тяжело больной, она напишет из больницы: «Я в Барвихе уже две недели… У меня нет спокойствия, я жадная к жизни. Я люблю жизнь, люблю воздух, солнце, землю, люблю людей, люблю дело. Вот оно-то меня и тревожит. Вынужденное мое безделие меня вырвало из равновесия… Неужели я никогда уже не влезу на леса на работе… Протестую всем своим существом...»)*. Елена Василевская. Минуя богов // Вера Мухина. СПб, 2009. С. 7.

* Мухина В. И. Письмо из Барвихи // Мухина. Литературно-критическое наследие. С. 210–211.

Вслед за ДЕТАЛЯМИ Мухина вводит в свои скульптуры ЗНАКИ — предметы, тоже соответствующие теме, но не обязательно скрупулезно воспроизводящие реальность. Это обобщенные образные штрихи, отражающие концепцию произведения. Целью введения знаков, в отличие от деталей, является не отсылка к конкретике, а концентрация смыслового выражения, передача основной идеи в максимально сжатой форме. <...>

Особое место в этом ряду занимают эскизы скульптур для нового Москворецкого моста — три варианта композиций, которые так и не были осуществлены. Сохранилась заметка Мухиной:

«Мною были сделаны три варианта групп. Они не были даже просмотрены Моссоветом, так как суммы, ассигнованные на скульптуру, пошли на доделку моста. Вариант 1 — „Земля“ и „Море“. Вариант 2 — Группы, олицетворяющие богатства нашей страны: „Плодородие“, „Хлеб“. Вариант 3 — „Гимн Интернационала“, фигура освобожденного пролетария, которого поддерживают народы мира, и „Пламя революции“ в виде динамичной женской фигуры с факелом, вознесенной рабочим, красноармейцем и матросом, несшими в себе революционное пламя Октября» *.

Все эти композиции оснащены знаками: корзинами с плодами, рыбой, снопами, вьетнамской шляпой, факелами и ружьями. Но здесь знаки «перерастают» свою роль обобщенных штрихов и превращаются в аллегории, что ставит их в один ряд с художественными символами. В первую очередь это относится к таким элементам, как снопы и факелы. Марина Стекольникова. Детали, знаки, символы // Вера Мухина. СПб, 2009. С. 13-14.

*. Мухина В. И. Массовые группы для Москворецкого моста // Мухина. Литературно-критическое наследие. С. 104.