Их рака стала первым на Руси местом паломничества, там же хранились и другие борисоглебские реликвии, например меч Бориса. (Святыни погибли в 1240 году во время татаро-монгольского нашествия). Над ракой князей была установлена первая надгробная икона, скорее всего, с полнофигурными образами Бориса и Глеба: «повеле же и на иконе святою написати». Она должна была правдоподобно воспроизводить внешность князей, поскольку тела их были обретены нетленными. Княжеский лик Бориса ярко передается в тексте Сказания: «Телъм бяше красьн, высок, лицьмь круглъмь, плечи велице, тънък въ чресла, очима добраама, весел лицьмь, борода мала и ус млад бо бе еще, светяся цесарьскы, крепък телъмь, вьсячьскы украшен акы цвет цвьтый в уности своея». Устойчивый и узнаваемый облик князей сохраняется вплоть до позднего Средневековья: Борис изображается молодым, но с небольшой темной бородой и усами, а его юный брат безбородым, с ниспадающими на плечи локонами. Столь же историчны были русские княжеские одежды: богато украшенные плащи-корзна, застегнутые фибулой, отороченные мехом шапка и шуба, кафтаны из дорогой ткани. Непременными атрибутами являлись крест, как символ мученической смерти, и меч, вставленный в ножны и опущенный острием вниз в знак мира и согласия. О таком образе говорили: «Наше оружие, земли русской защита и опора, мечи обоюдоострые», чем подчеркивали нерасторжимость братьев, служивших образцом внутренней стойкости, духовного мужества, кротости и взаимной любви.

Преобладание в искусстве парного портрета князей, восходившего к надгробной иконе (ДРЖ-2117), отразило представление о святой двоице, телесном и духовном братстве, неразлучном и после смерти. Со временем, особенно в искусстве XIV–XV веков, фигуры Бориса и Глеба часто стали представлять не фронтально, а развернутыми друг к другу, словно беседующими, чем подчеркивали духовную христианскую связь братьев (ДРЖ-3273).

Поскольку с конца XI века церковное прославление новых мучеников, имена которых вносятся во все месяцесловы, становится повсеместным, а на местах гибели Бориса на реке Льте (под Переяславлем) и Глеба на Смядыни (под Смоленском) строятся деревянные церкви, украшенные иконами с изображением князей, можно говорить о сложении их иконографии уже в столь раннее время. Широкое распространение она получает в XII веке, когда Борисоглебские церкви возводятся в Рязани, Ростово-Суздальской земле, Полоцке, Новгороде и других городах.

Широкий иконографический репертуар памятников с изображением святых отразил многочисленные грани их почитания, запечатленного богослужебными текстами: Бориса и Глеба чтили как чудотворцев и целителей, заступников Русской земли и небесных покровителей князей. Поскольку, подобно первым христианам, братья не отреклись от веры, следуя божественным заповедям любви, смирения, кротости, предпочли земному царствованию «цесарьство неразрушимое», их прославляли в сонме мучеников — свидетелей Царства Божия. Поведение сыновей Владимира в тяжелый момент испытания, их послушание старшему брату, миролюбие служили образцом для подражания, что наделяло любой их иконописный образ идеальным характером.

От домонгольского времени (до 1240), когда особенно сильно ощущалась целительная сила нетленных мощей Бориса и Глеба, их образы дошли до нас в основном в памятниках личного благочестия: крестах-мощевиках (энколпионах) (ДРМ-1567, ДРМ-1561, ДРМ-1575), небольших каменных иконках (ДРКам-244, ДРКам-26, ДРКам-57).

С идеей исцеления и воскресения во плоти связана традиция размещения фигур братьев среди палеосных святых (то есть святых, изображаемых на полях икон) на древнейших храмовых иконах, рядом с целителями-мучениками Космой и Дамианом, Флором и Лавром.

На новгородской иконе святителя Николая Чудотворца первой половины XIII века из Духова монастыря (ныне — в ГРМ, ДРЖ-2778) они изображены прямо на уровне лика святого. Объединенные идеей воскресения, изображения напоминают о близких днях празднования перенесения мощей Бориса и Глеба (2/15 мая) и святого Николая (9/22 мая), когда паломничество к раке братьев в Вышгород и чудеса исцелений, происходивших там, сопровождались поклонением чудотворному образу святого Николая в Киеве. При изображении Бориса и Глеба рядом с другими святыми выявлялись иные смысловые нюансы в их почитании.

Вера в святых, как надежных защитников, воинов, сказалась в создании двойного образа всадников Бориса и Глеба, подобного позднеантичным и византийским изображениям братьев Сергия и Вакха, воинов-мучеников Георгия Победоносца и Димитрия Солунского, Феодора Тирона и Феодора Стратилата. Такие образы получили распространение как на иконах (с конца XIV века), так и на более поздних медных литых образках XVI–XIX веков (ДРМ-941, ДРМ-940, ДРМ-945, ДРМ-2392).

Безусловно, к самому раннему времени относилось создание лицевого житийного цикла деяний и чудес Бориса и Глеба, известного как по миниатюрам рукописей, фресковым циклам, так и по особому типу житийных икон. Следуя литературным текстам, художники в отдельных клеймах не только представляли историю страсти святых мучеников, их убиения, перенесения мощей, происшедших у раки чудесных явлений, но передавали характер богослужебного почитания святых: их глубокую веру, кротость, смирение, готовность к мученическому подвигу (ДРЖ-2032, 2033).

Если в домонгольскую эпоху святые Борис и Глеб изображались на княжеских печатях прежде всего как патроны представителей княжеского рода, то позднее, вплоть до искусства Нового времени, фигуры небесных покровителей заказчиков произведений появляются повсеместно — на полях икон, шитых пелен, на каймах воздухов, в монументальной живописи.

Как покровители всего Русского государства и церкви, в сонме всей христианской святости они включаются в деисусный чин иконостаса (ДРЖ-1856), а также в многосоставные и многофигурные композиции, посвященные, главным образом, прославлению Богородицы — «Покров Богоматери», «О Тебе радуется…» (ДРЖ-2142, ДРЖ-2137). Представления о покровительстве Бориса и Глеба определенному городу сказались в композициях, где ярко выражено проявление святыми особой милости, например, к Новгороду, в котором почитание братьев было очень древним и глубоким. На иконе «Знамение от иконы Богородицы (Осада Новгорода суздальцами)» из ворот Детинца на битву с войском «неправедного» князя Андрея Боголюбского выезжают всадники Борис и Глеб, сопровождаемые Георгием Победоносцем (ДРЖ-2129).

В композициях, подчеркивающих родство русских князей, а впоследствии царей, с князем Владимиром — крестителем Русской земли — и его сыновьями-страстотерпцами Борисом и Глебом, традиционно воспринимавшимися покровителями своих сродников-государей, они изображались втроем, причем Владимир всегда занимал центральное положение. Темы «священной троицы», плотского родства, духовного единения святых князей, их царского происхождения были важнейшими в разработке их иконографии в эпоху Русского централизованного государства. Ирина Шалина. Святые Князья Борис и Глеб // Электронный каталог «Святые земли русской». СПб. 2010. С. 16-17.