<...> от Васнецова, приглашенного Адрианом Праховым работать в Киев, во Владимирский собор, ожидали едва ли не чуда. Да и трудно было бы художнику работать «спустя рукава»: за ходом росписи внимательно наблюдал обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев, а эскизы утверждал сам император Александр III.

<...> задача, стоявшая перед создателями Владимирского собора, уже не ограничивалась тем, чтобы сделать его «собором русских святых». От Васнецова, поверив в его гениальную историческую интуицию, ждали изобретения современного стиля православной храмовой живописи, возвращения ей общественного и художественного значения, каковое она имела в эпохи своего расцвета.<...>

Интересно, что васнецовский стиль киевского периода демонстрировал высокую вариативность, не нарушавшую, однако, ансамблевого единства, которое обеспечивалось, в том числе, выдающимися по красоте орнаментами, значительной частью сочиненными самим Васнецовым. И если при взгляде на роспись купола с благословляющим «Христом Вседержителем» вспоминались древние мозаики, а при созерцании «Богоматери с Младенцем»* в абсиде — «Сикстинская мадонна» Рафаэля, то в образах русских святых на столбах и в иконостасе Васнецов представал историческим живописецем-визионером, Баяном-сказителем, увидевшим в волшебный «бинокль» знаменитых героев и подвижников столь отчетливо, будто они были его современниками. Условные фоны не могли скрыть реалистической убедительности и земной телесности этих óбразов, трактованных в былинно-сказочном духе станковых полотен художника. Это вступало в противоречие с функциональным предназначением образóв, должных являть благостность и отблеск горнего мира. Но богословские тонкости Васнецова не беспокоили: монументальности форм в его представлении должна была соответствовать также суровость психологических характеристик, которые он подчас утрировал до такой степени, что рецензент влиятельной газеты «Новое время» узрел в библейских прародителях из написанной в барабане купола композиции «Радость праведных о Господе» (ГТГ) брутальных персонажей «Каменного века» (Р-350)**. Ту же особенность васнецовской живописи, по-видимому, имел в виду и киевский митрополит Иоанникий, однажды заметивший, что «не желал бы встретиться с васнецовскими пророками в лесу»***.

<...> в киевских работах Васнецова многие усмотрели итог завершенного процесса и высокий образец, которому отныне нужно следовать. Отчасти так и случилось: подражание Васнецову стало новомодным и даже вынужденным трендом, а ремесленные копии с репродуцированных огромными тиражами произведений художника во Владимирском соборе вскоре буквально заполонили провинциальные российские храмы. П. Ю. Климов. Монументальная живопись В. М. Васнецова // Виктор Васнецов. К 175-летию со дня рождения. СПб, 2024. С. 62-64.

* В основу этой алтарной композиции была положена икона, написанная Васнецовым для церкви в Абрамцево.
** Виктор Васнецов. Письма. Новые материалы / Автор-сост. Л. В. Короткина; Научный редактор В. А. Леняшин. СПб: АРС, 2004. С. 148.
*** Нестеров М. В. Давние дни. Встречи и воспоминания / Сост., подгот. текста, примеч. Т. Ф. Прокопова; Вступ. ст. В. Н. Хмары. М.: Русская книга, 2005. С. 62.