С 1921 года Сарьян живет в Армении. Природа и люди Армении становятся с этого момента главными героями картин художника.

«Армянского трудящегося-крестьянина я знал, можно сказать, с колыбели. Одного лишь образа моего отца было достаточно, чтобы я ясно представил духовный и физический облик труженика-земледельца. Я знал его жизнь, думы, стремления, знал его силу, мудрость, его волю и опыт в постоянной борьбе с природой. Мало сказать знал. Всё это я перечувствовал внутренне, всем сердцем. Кстати, с целью приближения творчества художников к жизни постоянно призывают к тесному общению с рабочими, крестьянами, интеллигенцией в процессе их труда. Это, несомненно, полезный и обоснованный совет. Но этим дело вовсе не исчерпывается. Крестьянин концентрирует в себе опыт тысячелетий, многовековую мудрость. Обработка земли — великая наука, великое искусство. Поэтому необходимо глубоко постичь историческое значение этой великой науки, увидеть её во всей многогранности: в совокупности пройденного данным народом пути, его исторической судьбы, географической среды его обитания и созданной им культуры. Я не говорю, что следует назубок знать все сельскохозяйственные науки и уметь применить их на практике (хотя художнику не помешает, если он помимо всего прочего будет знать и это). Но, не прочувствовав до мозга костей, не постигнув историческую и психологическую ценность трудящегося человека, не пережив это внутренне, невозможно создать его правдивый образ. Изучение крестьянской жизни поверхностно не даёт желаемого результата.<...> Я твёрдо убеждён, что это и является основой индивидуальной творческой активности художника. Ведь в любой рисуемый объект ты вкладываешь самого себя, а если нет внутренней тесной связи между тобой и тем, что ты изображаешь, не может быть и искусства».  Сарьян М. С. Из моей жизни. М, 1990. С. 61-63.